Хладнокровно

— Я не понимаю, что со мной не так. Почему это так сильно на меня влияет.

— Ты горюешь.

Я нахмурилась. — Я не горюю.

— Нет, горюешь. Горе не всегда необходимо из-за твоих чувств к умершему. Иногда это конец твоего прежнего — я. Тебе грустно, что ты уже никогда не будешь той девушкой, которой была до этой ночи.

Громко вздыхаю, закрывая глаза. Слезы хотят вырваться наружу, а мне нужно, чтобы они остались.

— Я так устала быть этой чертовски грустной, несчастной мной. Я не могу спать, у еды нет вкуса, и я так легко пугаюсь, что это почти смешно.

Ксавьер обхватывает мои щеки, слегка приподнимая мою голову, чтобы я посмотрела на него. Мои глаза распахиваются, встречая его темный взгляд. Единственный источник света — луна, светящая в окно. Его губы слегка надуваются. Кончиками больших пальцев он поглаживает мой подбородок.

— Убить свою печаль может быть единственным способом справиться с переменами. Она не должна определять тебя. Этот один момент, одна ночь не может изменить то, кем ты должна стать.

— И кем же мне предстоит стать? Я не знаю, кто я сейчас, Ксавьер. Не говоря уже о том, кем буду в будущем.

— Ты станешь той, кем захочешь. Единственное, что тебя останавливает — это ты сама. Ты не птица в клетке. Ты свободна, любимая. Ты всегда была свободна.

Я, мои родители, а теперь еще и Сэмюэль. Но только не я.

Но я не произношу это вслух.

Вместо этого я встаю на цыпочки и целую Ксавьера.

Люди говорят, что каждый человек, которого ты встречаешь, так или иначе влияет или повлияет на твою жизнь. Вопрос только в том, каким путем ты их ведешь. Я согласна с этим. Хотя сейчас я почти уверена, что только Офелия и Ксавьер оказали на меня какое-то положительное влияние за все эти годы.

— Таблетка, которую ты мне дал, подействовала.

Он усмехается. — В конце концов, она не должна действовать вечно.

— Что это?

Он снова целует мою голову.

— Не волнуйся об этом, — говорит он, его взгляд переходит на часы на стене. — Пойдем. Если ты не можешь заснуть, нам нужно будет найти, чем заняться до занятий.

— Но ты можешь спать. Ты можешь вернуться в постель, Ксавьер. Я действительно не возражаю. Я приму душ и буду заниматься.

Он смотрит на меня, его брови поднимаются. — Во-первых, я плохо сплю без тебя. — Он нежно целует мои губы. — А во-вторых, тебе нужно перестать постоянно беспокоиться об учебе.

— Тебе легко говорить. У тебя это врожденное. Ты всегда на высоте в каждом классе, не открывая книгу. Честно говоря, я редко вижу, чтобы ты ходил в библиотеку по собственному желанию или открывал книгу где-нибудь, кроме как на уроке.

Ксавьер ухмыляется, качая головой. — Тебе всегда нравилось соревноваться со мной.

— Это раздражает, насколько ты хорош.

— Ты лучше, Тея. Умнее и многое можешь предложить. Просто так получилось, что я много помню из лекций и контрольных, — говорит он мне. — Но я учусь, — добавляет он.

* * *

Мы оказываемся в какой-то стилизованной американской забегаловке со слишком кислым кофе и жирной едой, где нет никого, кроме официантки средних лет и, вероятно, повара на на заднем плане. Я заказываю французский тост, хотя я совсем не голодна. Но, полагаю, мне понадобится энергия, чтобы выжить, ведь я совсем не спала. Тем более что сегодня у меня встреча с Корландом — впервые с тех пор, как объявили о пропаже Сэмюэля. Я не уверена, как все пройдет и какова его планы на оставшуюся часть семестра. В конце концов, я вряд ли могу проводить супервизии один на один. Они основаны на обмене идеями и мнениями и обсуждении определенных проблем. В одиночку это не получится.

Я стряхиваю с себя мысли о сегодняшнем дне.

Ксавьер прав. Я должна научиться перестать думать об учебе. Пусть даже ненадолго.

Посмотрев на него, я вижу, что он уже наблюдает за мной и пьет кофе.

Я наклоняю голову. — Кто такой Чарли? — спрашиваю я, вспомнив о непрочитанных сообщениях на телефоне Ксавьера.

Едва уловимое раздражение появляется на лице Ксавьера, прежде чем он ловит себя и оно меняется на безразличие. Он слишком хорош в самоконтроле, когда хочет. Я завидую ему. Я ношу свое сердце на распашку большую часть времени.

— Мой брат, — отвечает он совершенно искренне.

Наверное, это то, что подруга должна знать.

Честно говоря, это странно.

Из нас двоих Ксавьер никогда не говорил ничего плохого о своей семье. Кроме того, что они решают проблемы, откупаясь от кого-то. Хотя мои в этом отношении такие же. Кроме этого, он редко говорит о своих родственниках. Я знаю, что оба его родителя работают в финансовой сфере в одном из крупнейших банков Англии, а его братья несколько лет назад окончили юридический факультет Кембриджа. Вот, в принципе, и все. До сих пор я даже не узнала ни одного их имени.

— Ты никогда раньше не говорил со мной о них.

Он пожимает плечами. — Мне нечего сказать.

— Они — твоя семья. Конечно, должно быть что сказать.

Он выдыхает, явно не в восторге от перспективы поговорить о своей семье. Но он не меняет тему. — Тогда что бы ты хотела узнать?