Хладнокровное чудовище (СИ)

Сколько у него было женщин? Не сосчитать толком. Немногие оставались в памяти: пылкие, яркие, сгорающие в его объятиях, яростные и скромные, вдовы и совсем юные и неопытные, они летели в его пламя и обжигали свои души. Единственная верная любовница — сама война, с которой он проводил свою жизнь, неизменно заставляющая сердце биться.

— Ну что, капитан, — с хрипотцой и обидой прошептала Айдан, пока он продолжал изучать её, — не мила тебе больше? Когда узнал всю правду?

Она попыталась подняться, рванулась, но он сомкнул руки на её спине и не позволил. Заставил снова опуститься к нему ниже и поцеловал раскрытые губы. Она снова пахла собой, желанно, смесью горячего мёда и холода стали. Сладко и опасно.

Впервые Вальдер чувствовал, что не забирает её эмоции себе, как всю её силу и страсть и ярость, а и сам поддаётся неведомой тяге. Между ними стирались все границы. И это страшное объединение было похоже снова — на то падение в пропасть, о которой он уже вспоминал.

Айдан целовала нежно, впервые нежно, с придыханием и дрожью. Изучающе и вместе с тем доверчиво, поддаваясь ласке его рук, скользивших по её спине, талии, поднимающихся к шее, чтобы снова скользнуть на затылок.

Теперь не только он подчинял, но и сам поддавался, отпуская привычный контроль. Айдан жгла ему душу, не оставляя не охваченного огнём места. Каждое её касание бросало в дрожь. Трещал факел, переплетались тела. Когда она замерла, подрагивая в его руках, разгоряченная поцелуем и собственным порывом, прикусила губу и отвела взгляд, Вальдер прижал её к себе, уложив на грудь, с силой огладил поясницу.

— Ты подписала себе приговор, Айдан де Марит…

— Когда попросила тебя поцеловать? — прошептала она со смешком, вжимаясь прохладной ладонью в его грудь, касаясь пальцами оголенной под воротом кожи.

— И это тоже.

* * *

Она порывисто вздохнула.

— А что ещё?

— Когда ударила Сиркха. Это не то, что можно простить.

Айдан напряглась и попыталась подняться, но он снова не дал ей это сделать. И она вдруг сдалась, замерев и затихнув, будто впервые осознавала, что сотворила.

— Так сказали мне боги, — прошептала она наконец.

— Они говорят вам разные вещи, — задумчиво проговорил Вальдер, вплетая пальцы в её волосы на затылке. — И, как видишь, пока на его стороне, раз он остался жив, а ты — бежишь.

— Я больше не бегу, — тихо выдохнула Айдан, оставаясь лежать на его груди, такая горячая и расслабленная, и это единение… смягчало душу.

Но этого и стоило бояться, хоть он и сам этого захотел.

— Кто стоит за тобой?

Она вздрогнула, когда он снова перешёл к допросу, забыв всё, что только что было. Но, разнеженная и доверчивая, она была куда разговорчивей, чем прежде.

— Зачем тебе знать? Ты пойдешь с нами?

— Я должен знать. Это мой долг. И может быть, я хочу понять, насколько ты безумна.

— Настолько, насколько и ты, — она слегка впилась ногтями в его грудь, и Вальдер тихо прорычал.

— Ты совсем меня не знаешь.

— А если я хочу — знать? — Айдан, преодолев его сопротивление, приподнялась и всё же взглянула в упор в глаза. — Если я хочу, Вальдер? Я тоже здесь, с тобой, и не желаю тебе зла. Я рассказала тебе всё. Расскажу больше, про себя, про Сирха, всю правду, что мне доступна, если ты захочешь… если ты примешь меня такой. — Она замерла и спросила: — Или мы снова будем сражаться?

— Садись.

Вальдер поднялся и сел, вытянув ноги, усадил Айдан рядом. Факел потрескивал уже слабее, им стоило прихватить остальные, но возвращаться не хотелось.

Обратного пути нет, капитан.

— Расскажи, — бросил он коротко, не глядя на неё, а доставая портсигар.

Сигара оставалась одна — из тех, что скрутил ему Гаррет. Чутье подсказывало, что старый пёс жив и роет землю в его поисках, но у него были указания, как поступать в случае чего, и Вальдер сохранял спокойствие.

Устроившись у очередных камней поудобнее, он закурил, позволяя горькому дыму наполнить лёгкие и глядя, как Айдан кутается в рубаху.

Стащил с себя куртку и накинул ей на плечи, удерживая сигару в зубах. Айдан отказываться не стала, продела руки в рукава и застегнула крючки на груди, прикрывая свой порванный наряд и оголённое тело.

— Будешь? — предложил он ей сигару, заметив, как она смотрит.

Айдан внезапно кивнула, взяла сигару и затянулась, глядя ему в глаза. У них скоро погаснет факел, но идти никуда не хотелось. Некуда. Решение не принято, а там, за пределами этой пещеры, на них тут же обрушится весь мир.

В пещере было душно и влажно, хотя от земли шёл первородный холод. Долго здесь пробыть будет тяжко. Это Сиркх — любитель сидеть в пещерах, Вальдеру же такое развлечение не казалось привлекательным вовсе. Однако и спешить не хотелось. Не сейчас.

В тонких пальцах Айдан сигара смотрелась чужеродно, но даже её она обнимала губами так соблазнительно, словно была рождена для роли разбивательницы мужских сердец. И снова хороша — даже такая простая, дикая, растрепанная, но безумно женственная наперекор своему наряду.