Хлеб и воля

Коллективизм, как известно, вносит в этот порядок существенные изменения, но сохраняет, однако, наёмный труд. Только на место частного хозяина становится Государство, т.-е. выборное правительство — для всей нации, или городское. Во главе управления промышленностью становятся депутаты — представители нации или города и их уполномоченные, — их чиновники. Они же оставляют за собою и право расходовать в интересах всех получаемую прибыль. Кроме того, в этой системе коллективизма устанавливается очень тонкое различие между трудом чернорабочего и трудом человека, прошедшего через предварительное обучение: труд первого представляет собою, с точки зрения коллективиста, труд простой, тогда как ремесленник, инженер, учёный и т. п. занимаются трудом, который коллективисты называют трудом сложным, и поэтому имеют право на более высокую заработную плату. Но все они — чернорабочие и инженеры, ткачи и учёные — наёмники государства, «все — чиновники», как сказал недавно один из коллективистов, — чтобы позолотить пилюлю.

Самая большая услуга, которую будущая Революция сможет оказать человечеству, будет заключаться именно в том, чтобы создать такое положение вещей, где всякая форма наёмного труда станет невозможной и неосуществимой, и где единственным подходящим решением вопроса явится коммунизм, т.-е. именно отсутствие наёмного труда.

В самом деле, если мы даже допустим, что в спокойный период изменение в коллективистическом направлении возможно, (в чём мы, впрочем, даже при этих условиях, сильно сомневаемся), то в период революционный оно сделается невозможным, потому что, после первой же схватки возникнет тотчас же необходимость прокормить миллионы человеческих существ. Революция политическая может произойти не внося нарушений в ход промышленности, но революция, при которой народ завладевает собственностью, неизбежно вызовет тотчас же приостановку в обмене и производстве, и никаких миллионов государства не хватит для обеспечения заработной платы миллионам оставшихся без работы рабочих.

Повторяем: преобразование промышленности на новых началах (а как обширна эта задача — мы увидим ниже) не может произойти в несколько дней, а пролетариат не сможет предложить целые годы голодовки к услугам теоретиков наёмного труда. Чтобы пережить эпоху кризиса, он потребует того, чего требовал всегда в подобных случаях: обращения всех предметов потребления в общую собственность, распределения их между всеми.

Сколько бы не проповедовали народу терпение, он терпеть не станет, и если всё, что нужно для жизни — и хлеб прежде всего — не будет обращено в общую собственность, он начнёт грабить булочные. И тогда, если народ будет не в силе, его начнут расстреливать.

Для того, чтобы коллективизм мог сделать попытку практического осуществления, ему нужен прежде всего порядок, дисциплина, повиновение. А так как капиталисты быстро заметят, что заставить стрелять в народ людей, называющих себя революционерами, есть самое лучшее средство возбудить в народе вражду к революции, то они несомненно будут поддерживать защитников «порядка»; даже если они — коллективисты. Они увидят в этом средство уничтожить впоследствии и самих коллективистов.

А раз «порядок восстановлен», дальнейшие последствия предвидеть нетрудно. Расстреливать будут не одних только «воров»: придётся доискиваться и до «виновников беспорядков», восстановить суд и гильотину, и самые горячие революционеры погибнут на эшафоте. Совершится повторение 1793 года.

Вспомним, каким образом восторжествовала реакция в прошлом веке. Прежде всего гильотинировали Эбертистов, самых ярых — тех, кого Минье, ещё под свежим впечатлением борьбы, называл «анархистами». За ними скоро последовали сторонники Дантона, а когда робеспьеровцы гильотинировали всех этих революционеров, то и им самим пришла очередь всходить на эшафот. И тогда, разочаровавшись во всём, и видя, что революция погибла, народ предоставил поле действия реакционерам.

И вот, раз «порядок» будет «восстановлен», коллективисты прежде всего гильотинируют анархистов, затем поссибилисты гильотинируют коллективистов, которые, в свою очередь, будут гильотинированы реакционерами. Революцию придётся начинать сначала.

* * *

Но есть основание думать, что влияние народа окажется достаточно сильным, и что к тому времени, когда произойдёт революция, идея анархического коммунизма успеет распространиться. Эта идея — не праздное измышление: её подсказал нам сам народ, и число коммунистов будет всё расти по мере того, как невозможность всякого другого выхода будет становиться всё более очевидною. Если коммунистическое влияние окажется достаточно сильным, дела примут совершенно иной оборот. Вместо того, чтобы грабить булочные, а на другой день опять голодать, восставший народ возьмёт в свои руки хлебные склады, бойни, магазины съестных припасов — одним словом, все имеющиеся в наличности пищевые запасы.