Хлеб наемника

Оставив пару человек приглядывать за пленными, мы побежали тушить пожар. Ну а как же иначе? Зачем сжигать такой богатый дом? Да и лишние объяснения с герцогом мне были бы ни к чему.

Пожар потушили быстро — выкинули на улицу дымные факелы (один из секретов наемника, что вводят в заблуждение врагов не одну сотню лет!) да затоптали их — и всё. Теперь стоило пробежаться по дому, чтобы до прихода «трофейщиков» чего-нибудь прихватить.

В просторной гостиной, стены которой были украшены коврами и гобеленами, мне почудилось шевеление. Не задумываясь, сделал шаг в сторону и метнул меч. Увы, немного опоздал, и клинок, хоть и попал в цель, не сумел опередить выстрела… Капрал, стоявший за моей спиной, получил в грудь арбалетный болт, предназначавшийся не ему. Сорвав ковер, обнаружил за ним небольшую нишу, в которой прятался мальчишка лет двенадцати с маленьким, едва ли не игрушечным арбалетом.

После таких случаев наемник уходит в отшельники, пытаясь замолить грехи… Но я — такая законченная скотина, что мне уже ничего не поможет.

Что-то мне подсказывало, что убийца свой. Потому и убил подельников, чтобы они его не выдали. Его или тех, кто за ним стоял… Даже закоренелый негодяй вроде меня не будет убивать ребенка просто так. Стало быть — боялся быть узнанным… Тем более что караульщики, при всей своей дурости, вряд ли приняли бы флягу от незнакомца. И не исключено, что предатель занимает в Ульбурге высокое положение. И это по-настоящему скверно.

— Что скажете, Артакс? — выдавил бургомистр, зачарованно глядя на тела, прикрытые рогожей.

Кажется, ему было плохо. Сколько лет город жил тихо и мирно, а тут куча трупов.

— Герр Лабстерман, кто из членов Городского Совета хотел бы пойти под Фалькенштайна?

— Не знаю, — помотал градоначальник головой. — Думаю — таких нет!

— Вы уверены в этом? Возможно, кому-то выгодно лечь под герцога.

— Артакс, герцог потребует контрибуцию, которая может нас разорить. Если он собирается сделать Ульбург своим доменом, нам придется покинуть город. А кому мы нужны вне наших стен? Вы уверены, что изменник — член Городского Совета? Есть доказательства?

Доказательства… Если бы у меня был хотя бы намек на то, кто это мог быть. Приходится уповать лишь на то, что время покажет. Жаль, если это произойдет слишком поздно…

— Господин Лабстерман, будьте добры, сообщите членам Совета — Большого, Малого, не знаю кому там следует сообщать, что начиная с этого дня и часа мы в осаде.

— Ну в осаде так в осаде… — буркнул бургомистр. — Пусть Густав прикажет стражникам на воротах, чтобы они были повнимательней. Думаю, — важно изрек он, — следует запретить въезд в город всем, кто имеет оружие.

— Такой приказ я отдал при вступлении в должность, — усмехнулся я.

— А почему я не в курсе? — удивился бургомистр. — Вы должны были поставить меня в известность обо всем, что предпринимаете!

— Герр Лабстерман, — скривился я. — Мне что, докладывать вам о каждом своем шаге? Подобный приказ так естественен.

— Разумеется, я бы его одобрил, — слегка успокоился бургомистр. — Но вы были обязаны доложить мне о своем решении. Есть что-нибудь еще, о чем бы я не знал?

— Есть, — кивнул я. — Я отдаю приказ не открывать ворота до конца осады.

— Как — не открывать ворота? — опешил бургомистр.

— Так. Ворота будут закрыты, пока герцог Фалькенштайн не отведет войска.

— Утром сюда приедут крестьяне, привезут свежую зелень, масло… Хозяйки пойдут на рынок за покупками.

— Думаю, крестьян перехватят ландскнехты герцога. Попируют хорошо и бесплатно!

— Да, но вы понимаете, что тут начнется?

— Понимаю, — кивнул я. — Хозяйки будут громко вопить и возмущаться, что не могут подать своим домочадцам свежее молоко и булочки. Но мы с вами две недели назад объявляли, что нужно запасать продовольствие. Начиная с сегодняшнего дня придется обходиться без свежей зелени. А кто не сделал запасы, пусть пеняет на себя. Поймите, господин бургомистр, — как только мы откроем ворота и опустим мост, так в город ворвется кавалерия Фалькенштайна. Или — враги въедут к нам под видом крестьян!