Хлеба и зрелищ

Виганд! Давненько я его не видел! Но вот однажды, когда, сойдя с трамвая, я направлялся по заасфальтированной аллее к стадиону, совсем рядом со мной прошуршали шины. Велосипедист чуть было не переехал мне ногу. А потом Виганд долго хлопал меня по спине и наконец двинулся рядом со мной, небрежно положив руку мне на плечо и не нажимая на педали. Как оказалось, Виганд состоял в том же спортивном обществе, что и раньше, — тренировал «Львов гавани».

— Заезжай как-нибудь к нам. У нас появилась новая «звезда». Его зовут Хупперт. С первого раза он пришел вторым у «Немцев». Но это далеко не его потолок, он еще себя покажет. Если мы над ним как следует поработаем, он оставит всех далеко позади. Приезжай к нам, посмотри, как бежит Хупперт. Но не сейчас. В данный момент ему пришлось сделать перерыв: он повредил себе ахиллово сухожилие.

Виганд! Не могу представить себе Виганда иначе, чем в тренировочном костюме, с портфелем под мышкой. По-моему, он и родился в тренировочном костюме, с рыжевато-коричневым кашне вокруг шеи и с неизменным портфелем под мышкой; никогда он не расстается с этим своим старомодным портфелем, словно в нем заключена «живая вода». В тот день, сидя на велосипеде, он с восторгом рассказывал мне о новом спортсмене, которого открыли в его обществе.

— Хупперт! — говорил он. — Запомни хорошенько это имя. Тебе не раз придется о нем писать.

А потом вдруг он спрыгнул на землю, передвинул велосипед на другую сторону, обнял меня, притянул к себе. Бросил озабоченный взгляд на портфель, прикрепленный к багажнику, убедился, что портфель надежно пристроен, и, успокоенный, повернулся ко мне, заговорил. Он говорил так невнятно, что я с трудом улавливал смысл.

— Ты прямо не поверишь, парень, кто будет бежать за нас. Хупперт — не в состоянии, Самбраус — тоже. И вот я предложил, чтобы мы послали на эти соревнования первого встречного; мое предложение было одобрено наверху. Понимаешь? И… Словом, ты сам догадываешься, кто оказался этим первым встречным. Кроме него, мы и впрямь не могли подыскать подходящую кандидатуру. Надеюсь, тебе небезынтересно узнать, что он уже недели две числится у нас; с его взвешенным состоянием теперь покончено.

Помню, что Виганд внезапно замолк и попытался прочесть на моем лице, как я отношусь к этому факту. Он даже остановился и, вытянув губы, с нетерпением ждал моих слов. Но я молчал. Кстати, я вовсе не был так поражен, как он считал. И поскольку Виганд не мог вынести неизвестности, он спросил без обиняков:

— Ты считаешь, что из этого ничего не выйдет?

— Ничего! — сказал я. — Впрочем, мне понятно: вы хотели дать ему шанс. Но мертвец не нуждается в шансах. А как бегун Берт мертвец. Однако добровольно отказаться от шанса трудно. Это следует учесть.

Виганд тут же снял руку с моего плеча. Толкнул велосипед и ускорил шаг. Я почувствовал, что происходит у него внутри. И это меня ничуть не удивило. Очевидно, гнев, который пал на мою голову, пересилил на минуту даже горькую обиду. Но Виганд медлил, Виганд колебался. Он не знал, как ему поступить — то ли сразу вскочить на велосипед и умчаться, то ли высказать все, что он обо мне думает. Некоторое время он напряженно размышлял, а потом затараторил как пулемет.

— Выслушай меня внимательно, парень, — сказал Виганд.

И тут я узнал историю о том, как Виганд вновь обнаружил Берта во дворе рыбозавода. Сперва он никак не мог поверить, что человек, повязанный необъятным резиновым фартуком с налипшей рыбьей чешуей. — Берт.

Виганд остановился позади колючей проволоки и довольно долго наблюдал за тем, как Берт, или, скорее, тот человек, которого он, не веря собственным глазам, принял за Берта, снимал с грузовика перепачканные слизью, дурно пахнущие ящики.

И только после этого он, Виганд, собрался с духом, окликнул незнакомца и убедился, что это в самом деле Берт.

— Да, парень, когда я опять встретил Берта, он был подсобным рабочим на рыбозаводе. А жил он в сарае, на задворках, около того же рыбозавода. После окончания работы регулярно тренировался. Я заходил к нему в сарай. Все имущество Берта состояло из одной койки, ботинок на триконях и куска мыла. Во дворе рыбозавода он и тренировался после окончания рабочего дня. До сих пор он обретается в том же сарае. Но кое-чего я все же добился: Берт теперь опять у нас, в нашем спортивном обществе. Вначале все были против, но я не сдавался. Помаленьку перетянул на свою сторону Кронерта. А потом, когда и Хупперт высказался за Берта, мы официально приняли его к себе. Слава богу, он уже не в том взвешенном состоянии, в каком был раньше. Следующий забег, возможно, и вовсе изменит его положение. Ему следует предоставить шанс. Если такой человек, как Берт, уходит из спорта, ему следует протянуть руку помощи. Он это заслужил. И вот сегодня вечером мы пораскинем мозгами и решим, как ему помочь.

Но я все равно не мог забыть того, что было раньше. Поэтому я сказал:

— Нечего вам раскидывать мозгами. Подыщите какой-нибудь очень хороший дом и пристройте в нем Берта старшим дворником. Тогда он будет самым молодым старшим дворником во всей ФРГ.