Хлопок одной ладонью. Том 1. Игра на железной флейте без дырочек

— Согласен. Абу Симбел — это был такой египетский коньяк в студенческие годы. Помню, пили зимой из горла в холодной электричке. Так как?

— Это он. Наш. Лихарев, нет — не знаю пока. Но Говард работал на Земле восемьдесят лет. Любой координатор выше третьего ранга должен был его знать, пусть только по имени. А судя по твоим словам, у «араба» зрачки дернулись. И то, что ничего больше не спросил, — достаточная улика. Для любого, причастного к нынешним делам Катранджи, сэр Говард Грин — пустой звук. Даже ты в этом качестве себя еще никак не проявил.

— Так почему не спросил, как думаешь?

— Именно поэтому. Сначала растерялся, увидев знакомое совсем по другой жизни имя, потом сообразил, что в любом случае лучше играть по предложенным правилам. Подождем, что завтра будет.

— А не сбежит?

— Сомневаюсь. Он себя здесь уверенно чувствует, а с нами поиграть ему даже интересным покажется…

Глава 28

Лихарев действительно испытал нечто вроде потрясения, увидев визитную карточку координатора равного с ним ранга, контролировавшего Юго-Восточную Азию и Австралию с Океанией. И что же это получается? Конечно, можно вообразить, что это не более чем совпадение, в этом мире люди носят те же имена и фамилии, что и в прежнем, но в совпадения он не верил. Такие совпадения.

Если таинственный незнакомец вторгается в сферу твоих интересов, ведет себя намного профессиональнее местных бандитов, держится легко и раскованно, козыряет именем одного из могущественнейших людей за пределами «Свободного мира», одинаково свободно говорит по-русски и по-английски — это отнюдь не просто так. А если вдобавок именно тебе предъявляет визитку бывшего коллеги по очень специфической организации — девяносто девять процентов шансов за то, что и сам он «оттуда».

Но каким образом сюда проник и, главное, зачем? Зачем ему Маштаков? Перенацелить на себя канал поставок спецтехники? Смешно, умеющему ходить вдоль и поперек времени такие игрушки не нужны. И деньги, которые на них можно заработать, — тоже.

Остается единственный непротиворечивый вывод. Пришли все-таки за ним, Валентином, а Маштаков — зацепка. Излучение генератора каким-то образом засекли из другой реальности и прибыли посмотреть, кто тут вздумал посягнуть на тайну тайн?

Но Маштаков — молодец. И наложенное на него заклятье сработало наилучшим образом. Пришелец ведь применил к профессору тот же набор посулов и угроз, что и сам Лихарев в свое время. А он не поддался. Сбросил все на Шамиля, да и то очень аккуратно.

Теперь остается вопрос — что делать?

Бежать — некуда, разве что по каналам того же Шамиля — за Периметр, там разыскать самого Катранджи, вкрутить ему тщательно выстроенную легенду, растолковать, что от его имени начала работать целая шайка международных авантюристов, предложить свои услуги.

На какой-то срок личную безопасность он себе, скорее всего, обеспечит, но попадет в зависимость от восточного деспота новой формации, превратится в очередного наемника, мальчика на побегушках, до тех пор, пока не сумеет и там вскарабкаться к вершинам власти, которая в азиатском варианте ему совершенно не нужна. Стоило ли тогда от Сталина уходить?

Нет, лучше уж пойти завтра на назначенную встречу, расставить все точки и прочие надстрочные значки.

Поразительный, но вполне в духе всего уже случившегося факт. Лихарев не узнал Шульгина, хотя совсем недавно говорил с ним глаза в глаза на Валгалле-Таорэре, и Шульгин тоже не помнил о той встрече. Кто сумел стереть у них это воспоминание? Дайяна в каких-то своих целях, или «третья сила», или просто использованная схема перемещения не предполагала фиксации информации в долговременной памяти субъектов?

Шульгин ждал Абу Джаалида на бульваре недалеко от входа в Цветник, Сильвия и Иван Иванович подстраховывали с безопасного расстояния.

От пронзительного ветра зашли в кафе со сплошь стеклянными стенами. И им все видно вокруг, и они на глазах у тех, кому положено.

В принципе, высоким договаривающимся сторонам опасаться было особенно нечего. С Шамилем и его парнями «сэр Мэллони» общий язык вроде нашел, о его деловых и боевых качествах они представление получили и нападать не рискнут, не зная, где его помощники и сколько их. «Араб» для него прямой опасности тоже не представлял. Как и Шульгин для «араба». Они здесь вроде как разведчики воюющих сторон в Швейцарии в годы Второй мировой. Настоящие сражения идут в других местах, а здесь — заповедник для интеллектуальных игр и деловых переговоров.

Сели в уголке, сняли шляпы, расстегнули плащи. Закурили.

— Кофе с коньяком?

— Не возражаю. Говорить будем по-русски?

— Не имеет значения, — ответил Шульгин. — Но лучше по-русски. В городе имеется институт иностранных языков, и вот эти девочки, — подбородком он указал на скучающих от безлюдья официанток, — вполне могут оказаться его студентками. Вот и станут прислушиваться, просто для языковой практики. А так мы им неинтересны…

— Резонно. Итак, господин Мэллони, для чего же Ибрагим-бею потребовалось посылать вас сюда, минуя вполне отлаженные каналы?