Хлопоты в Польенсе

Странный огонек вспыхнул во взгляде Пуаро, но его собеседник ничего не заметил и спокойно продолжал:

— Как я вам уже сказал, я поджидал Чарльза. Входной дверью он хлопнул примерно без пяти двенадцать, но поднялся на нашу площадку только через десять минут. Едва взглянув на него, я понял, что бесполезно даже пытаться говорить с ним в этот вечер!

В ответ на его выразительный жест — щелчок по собственному горлу, Пуаро пробормотал:

— Понятно…

— Бедняге никак не удавалось держаться прямо, ноги у него подгибались. Тогда-то я объяснил это себе просто. Но, оказывается, дело было в том, что он только что совершил преступление!

Пуаро тотчас спросил:

— А никакого шума в этот момент из кабинета в башне вы не слышали?

— Да нет. Вы забываете, что я ведь был на противоположной стороне дома. Стены толстые, едва ли услышишь и выстрел из башни. Я спросил у Чарльза, не надо ли ему помочь? Но он ответил, что до постели доберется и сам. Вошел в свою спальню и хлопнул дверью. Я разделся и тоже лег спать.

Пуаро задумчиво разглядывал ковер.

— Сознаете ли вы всю важность вашего заявления, мистер Аствелл? — спросил он, отрывая наконец взгляд от пола.

— Да. Впрочем… Собственно, что вы имеет в виду?

— Согласно этому заявлению между тем моментом, когда Леверсон хлопнул дверью у входа, и тем, когда он появился на третьем этаже, прошло десять минут. Насколько мне известно, сам он утверждает, что, возвратившись в дом, сразу же поднялся наверх и лег в кровать. Но есть и еще одно. Я допускаю, что обвинение, выдвинутое леди Аствелл, фантастично. Однако, что оно полностью абсурдно, надо было еще доказать. А ваше заявление подтверждает полное алиби секретаря.

— То есть как?

— Охотно объясню. Леди Аствелл говорит, что покинула своего мужа без четверти двенадцать, а секретарь поднялся к себе в одиннадцать. Следовательно, единственный промежуток, когда тот мог бы совершить свое преступление, это время между без четверти двенадцать и возвращением мистера Леверсона. Если же, исходя из ваших слов, ваша дверь была приоткрыта, Трефузиус не мог выбраться из своей комнаты, не будучи замечен вами.

— Действительно, — пробормотал Виктор Аствелл.

— А другой лестницы не имеется?

— Нет. Чтобы оказаться в башне, у него не было другого пути, как мимо моей двери. А он не проходил. Да в любом случае он мямля! Это не для него, уверяю вас!

— Да, да. Я уже понял. У вас по-прежнему нет желания открыть мне причину вашей ссоры с сэром Рьюбеном?

Виктор Аствелл побагровел:

— Вы от меня ничего не добьетесь!

Пуаро рассеянно обозревал потолок.

— Я умею хранить тайны, — многозначительным шепотом сказал он. — Особенно если речь идет о женщине.

Аствелл вскочил.

— Черт побери! Откуда вы это взяли? На что намекаете?

— Я имею в виду мисс Лили Маргрейв, — размеренно произнес Пуаро.

Виктор Аствелл секунду потоптался в нерешительности, затем нормальный цвет лица к нему вернулся, и он сел.

— Кажется, для меня вы чересчур проницательны, месье Пуаро. Что ж, мы с Рьюбеном в самом деле поссорились из-за Лили. Он был разозлен на нее. Все равно я ничему не верю. Но он перешел все границы, он заявил, будто она по ночам выходит тайком из дому, чтобы встречаться с мужчинами! Ну, тут я его поставил на место! Сказал, что и за меньшее пристреливал людей на месте. А они были покрепче его. Он прикусил язык. Вообще Рьюбен побаивался меня, когда на меня накатит бешенство.

— Поверьте, это меня не удивляет, — любезно вставил Пуаро.

— Я очень хорошо отношусь к Лили Маргрейв, — с вызовом продолжал Аствелл. — Она во всех отношениях замечательная девушка.

Пуаро не отозвался. Он сидел погруженный в свои мысли.

Внезапно он очнулся.

— Не худо бы поразмять ноги! Поблизости есть какая-нибудь гостиница?

— Даже две, — озадаченно ответил Аствелл. — Гостиница «Гольф», рядом с площадкой для гольфа, наверху. И гостиница «Митра», внизу, около вокзала.

— Благодарю. Мне просто необходимо прогуляться.

Гостиница «Гольф», как и следовало ожидать, располагалась напротив клуба игроков в гольф. Пуаро направился туда. У него был определенный план действий. Войдя в гостиницу, он ровно через три минуты получил личную аудиенцию у директрисы мисс Лэнгтон.

— Мне совестно беспокоить вас, мадемуазель, но такова моя профессия. Я детектив.

Иногда он предпочитал самые простые пути. В данном случае эффект сказался сразу.

— Детектив? — испуганно протянула директриса без особой уверенности.

— Я не служу в Скотланд-Ярде, — поспешно объяснил Пуаро.

— Вы, видимо, заметили, что я даже не англичанин? Я веду частное расследование обстоятельств гибели сэра Рьюбена.

— Убийство, вы говорите? Ах, вот как!..

Она смотрела на него глазами круглыми, как плошки.

— Ну да, — терпеливо повторил Пуаро. — Разумеется, открыться я могу только надежному человеку, вроде вас. Думаю, мадемуазель, что вы можете мне помочь. Постарайтесь припомнить имя постояльца, который жил у вас в тот день, когда совершилось преступление. Не выходил ли он вечером из гостиницы? Возвратиться он мог около половины первого.

— Но вы ведь не думаете… — начала мисс Лэнгтон и задохнулась от волнения.