Хлопоты в Польенсе

Она молча поднялась к себе в комнату и плотно прикрыла за собой дверь.

– Нет, мне этого, видно, не понять, – вздохнула миссис Барнесс, глядя на закрытую дверь.

Через пять минут она нерешительно зашла в комнату Джойс. Та, выпрямившись, сидела на стуле. Слез в ее глазах больше не было.

– Пришел ваш жених, мисс. Пустить?

Глаза Джойс заблестели.

– Да-да, пустите. Мне нужно его видеть.

Холлидей шумно ворвался в комнату.

– А вот и я! Надеюсь, не слишком долго? Готов немедленно увезти тебя из этого кошмара. Тебе просто нельзя здесь оставаться. Собирай вещички, и едем.

– Не надо, Артур.

– Что не надо? Ты о чем?

– Терри умер. И мне больше не надо выходить за тебя замуж.

– Да о чем ты?

– О Терри. Он умер. Я согласилась выйти за тебя замуж, только чтобы не расставаться с ним.

Холлидей, не веря, уставился на нее. По его лицу поползли красные пятна.

– Ты что, рехнулась?

– Наверное, каждый, кто полюбил собаку, в какой-то мере рехнулся.

– Ты что же, хочешь сказать, что согласилась выйти за меня только потому… Господи Боже!

– А зачем же еще? Ты прекрасно знаешь, что я тебя ненавижу.

– Затем, что я мог.., могу тебя обеспечить.

– По-моему, это еще даже хуже. Впрочем, это уже в прошлом. Я не выйду за тебя замуж.

– Тебе не кажется, что ты поступаешь со мной чертовски несправедливо?

Джойс посмотрела на него с такой ненавистью, что он невольно попятился.

– Не кажется. Прекрасно помню твои слова, что жизнь должна приносить удовольствие. Только для этого я тебе и была нужна. И за это я возненавидела тебя еще больше. Ты ведь знал, что я тебя ненавижу, это-то тебе и нравилось. Я же видела, как ты был разочарован вчера, когда я дала поцеловать себя и не отшатнулась, не вздрогнула. Ты ведь садист, Артур. Тебе нравится причинять людям боль. Так что, как бы плохо к тебе ни относиться, этого все равно будет мало. А теперь, будь добр, оставь меня. Я хочу побыть одна.

Артур Холлидей выругался.

– И что же ты будешь делать? Денег-то у тебя нет.

– Это уже мое дело. Пожалуйста, уходи.

– Дура. Безмозглая дура. Только не думай, будто тебе удалось меня обмануть.

Джойс расхохоталась. Если Холлидей чего и ждал, то только не этого. Он резко повернулся и молча вышел. Вскоре с улицы послышался затихающий шум его автомобиля.

Немного подождав, Джойс надела свою старую фетровую шляпку и тоже вышла из дома. Словно мертвая, она механически шла по улицам, ни о чем не думая, ничего не чувствуя… Где-то очень глубоко в ней притаилась боль. Джойс понимала, что боль рядом, она не ушла, а только дала ей немного передохнуть, чтобы рано или поздно вернуться.

Джойс обнаружила, что только что прошла мимо бюро по трудоустройству, и в нерешительности остановилась.

– Но надо ведь что-то делать. Конечно, есть река. Старая знакомая… Разом покончить со всем… Но так холодно и мокро! Боюсь, у меня не хватит смелости. Да, точно не хватит.

Она повернула назад, к бюро по трудоустройству.

– Доброе утро, мисс Ламберт. К сожалению, для вас ничего нового.

– Не важно. Теперь я согласна на любую работу. Тот, о ком я заботилась, уехал.

– Тогда как насчет той вакансии за границей?

Джойс кивнула.

– Да, и как можно дальше.

– Отлично. Мистер Аллебай сейчас как раз беседует с претендентками. Я направлю вас прямо к нему.

Через минуту Джойс уже сидела в небольшом кабинете и старательно отвечала на вопросы. Наниматель показался ей смутно знакомым, но она никак не могла вспомнить, где видела его раньше. Услышав очередной вопрос, она начала догадываться.

– Вы хорошо ладите со стариками?

Она не сдержала улыбки.

– Думаю, да.

– Видите ли, с годами у тети сильно испортился характер. Она очень меня любит и, в сущности, она прекрасный человек, но, боюсь, молодой девушке придется с ней нелегко.

– Терпения мне не занимать, – ответила Джойс, – а стариков я всегда любила.

– Кое в чем вам придется помогать моей тете, но главным образом вы будете заниматься моим сынишкой. Ему всего три. Его мать умерла год назад.

– Сожалею.

Последовала пауза.

– Если это место вас устраивает, будем считать, что с формальностями покончено. Мы уезжаем на следующей неделе. Точную дату я вам сообщу. Полагаю, небольшой аванс вам не помешает?

– Огромное спасибо. Это очень любезно с вашей стороны.

Они встали. Мистер Аллебай замялся и неожиданно спросил:

– Не в моих привычках совать нос в чужие дела, но.., скажите, с вашей собачкой все в порядке?

Джойс впервые подняла на него глаза и мучительно покраснела. При первой встрече он показался ей пожилым – теперь выяснилось, что он вовсе не так уж стар. Старыми были только его грустные карие глаза, добрые и доверчивые, как у собаки. Глядя на его рано поседевшие волосы, обветренное лицо и сутулые плечи, Джойс внезапно подумала, что и сам он похож на большую грустную собаку.

– О, это вы! – воскликнула она. – А я все жалела, что не успела вас поблагодарить.

– Не стоит. Я этого и не ждал. Прекрасно вас понимаю. Так как поживает ваш старичок?

На ее глаза тут же навернулись слезы. Они медленно покатились по щекам, и ничто на свете не смогло бы их удержать.

– Он умер.

– Ох.