Хлыщщ, Децербер и др. мифы (сборник)

Все немедленно заинтересовались: и развлечений, и увеселений, и даже приключений на разные части тела тем, кто состоял в АЗП, выпадало категорически мало.

– Это как-то связано с угрозой природе? – поправив очки с толстыми линзами, осведомился занудный Лёнчик.

– Скорее всего, не принесёт ей никакого вреда.

– Тогда пусть разбираются сами. – И Лёнчик с довольно ухмылкой откинулся на спинку деревянного стула, который опасно-протестующе заскрипел, чем заставил очкастого вновь сесть «по стойке смирно».

– Они бы разобрались, – продолжала меж тем Рита, – если бы сюрпризы не подкладывали сюрпризы.

Все присутствующие сверхозадаченно помотали головами.

– Ничего не понимаю, – выразил общее чувство рослый пузатый Денисыч. – Как конфеты с предсказаниями, вкладышами и подарками могут кому-нибудь помешать?

– Представь себе, могут, – огорошила Рита. А потом прибавила – как будто молотом по наковальне: – Тем более что это вовсе не конфеты с вкладышами.

Тут я понял, что настало время вмешаться: не зря же занимаю негласный пост главного активиста, после Риты, разумеется.

– Сколько помню, где-то месяц назад правительство выступило с предложением разрядить напряжённость в местах Бывшей Аномалии стандартным способом: расставить автоматы с газировкой и сладостями, информационные экраны, которые каждого убедят в том, что Аномалия возникла случайно и никому не навредила… Лотки с научно-популярными книжками туда перенесли, и так далее.

– Всё верно. – Рита, как она одна умела, кивнула веско и безапелляционно. – Но уже на следующий день вместо устройств, призванных успокоить народ, везде стояли автоматы с сюрпризами. Везде.

На минуту помещение заволокла тишина, глубокая, словно впадина, и вязкая, точно мазут.

– Я ещё ни разу не видел этих самых автоматов, – решился нарушить безмолвие чересчур инициативный, на мой взгляд, Лёнчик.

– Тогда вы с Беловым прогуляетесь к ближайшему. Он стоит на углу, в квартале отсюда, у дома номер 17.

Евгений Белов – это я.

Что ж, немедленно стало понятно, задание не переложить на другого: слишком уж уверенным был взгляд Риты, увереннее обычного, а значит, кроме груза ответственности придётся тащить с собой громоздкую фотокамеру, чтобы не упустить ни одной по-настоящему важной детали. И ещё лучше умолчать о моём недавнем сне… к тому же разговоры о недавней Аномалии по-прежнему не сходят с языков соплеменников-землян.

– Я бы тоже прогулялась, – беззаботно предложила свои услуги симпатичная, худая и не очень умная Виола.

– Прогуляйся-прогуляйся, – разрешила Рита и последующим вздохом изобразила всю мировую печаль, накатившую на неё в последние дни.

Я хотел спросить, откуда она узнала об автоматах, однако к тому моменту собрание закончилось. Впрочем, Рита всегда слыла очень информированной.

«Дом № 17, на углу, в квартале отсюда» располагался на Краснокаменной улице. У неё было всего две достопримечательности: собственно красный камень, завезённый из Франции три столетия назад в обмен на полюбившуюся иностранцам русскую выпечку, и почти не редеющая к вечеру толпа людей, которую собирали здесь шесть выходов из одноимённой станции метро.

Но вот появилось третье чудо, достойное внимания, – машина-автомат на высокой металлической ножке и с непрозрачным кубом в виде набалдашника; устройство чем-то напоминало пришедшие с Запада аппараты для продажи снеков, печенья, шоколадных батончиков и прочего в том же репертуаре. Самое заметное в атомате, привлекавшем внимание максимального числа людей, – это полнейшее отсутствие отверстий, как видимых, так и закрытых. Куда кидать монетки или вставлять купюры? Откуда выскочит / выпадет / вылезет сюрприз? И что за смысл, какая радость – пытаться понять функции неведомого механизма? Прежде чем мы ушли на «разведку», Рита пояснила: из-за странностей конструкции, а также того, что предугадать, где возникнет очередной автомат, никому не удаётся, эти столбы с навершиями и называли «машинами с сюрпризами».

– Сюрприз есть – доступа нет, – озвучил одну на троих мысль Лёнчик.

Я обошёл автомат по кругу: сначала слева, потом справа, – постучал по голове-кубу, пнул ножку, но ничего не добился, если не считать в высшей степени заинтересованных взглядов прохожих и зевак. Кто-то останавливался вблизи, чтобы поглазеть; другие давали советы, рождая споры; третьи молча наблюдали минуту-две, а потом уходили по делам; четвёртые подталкивали и подзуживали пятых, которые вели себя по-разному.

Сняв с плеча устаревшую, но более надёжную, чем современные, фотокамеру с подставкой, я разложил её, поставил, настроил и сделал около десятка разноплановых кадров. Просмотрел получившееся – автомат-с-сюрпризом в лучшем виде… и, как прежде, непонятный по назначению. Я опять сложил и взвалил на плечо фотоаппарат проверенной временем модели.

– Ты пас? – вдруг уточнил Лёнчик, любитель азартных игр, правда, не больно-то везучий.

Он подразумевал мои догадки относительно автомата. Озадаченно и расстроенно пожав плечами, я сказал: