Хмарь

Какой-то старый хлам, тюки, мешки, кастрюли, сломанные стулья, о! Шагнув вперед, майор поднял керосиновую лампу с разбитым стеклом. Пошатал ее у уха. Внутри что-то плескалось и был шанс, что это керосин. Взболтнув хорошенько лампу, Степан Павлович поднес к фитилю огонь зажигалки, тот закоптив стал разгораться неровным пламенем. Тьма стала медленно отступать и майор с удивлением понял, какое же большое это помещение. Они то думали, что тут спальня, а тут было помещение более похожее на какой-то склад. До противоположной стены было наверное метров десять- двенадцать, и в слабых отблесках керосиновой лампы в ней виднелась еще одна дверь. Все помещение было завалено горами хлам и шанс, что убежавший хозяин прячется среди них, был достаточно велик.

Подсвечивая себе лампой, и держа пистолет наготове, майор двинулся меж куч старого барахла к двери у задней стены. Жарища в помещении стояла нестерпимая, одежда в секунды пропиталась потом, а влажный тошнотворный запах заставлял морщить от отвращения нос и слезиться глаза. Что же тут могло так вонять и почему такая жара и влажность? Словно в парилку зашел. Но пара не было. И отопление в этой хибаре явно было лишь по средством старенькой буржуйки, что стояла подле плиты у окна. А вот плесень присутствовала. Сначала майор думал, что это толстый слой пыли, пока не коснулся ее рукой. Ощущение было, словно он коснулся болотной жижи, вонь сразу усилилась недвусмысленно давая понять, что источником вони является именно плесень. Час от часа не легче, но шанс найти тут гору разложившихся трупом стал чуть меньше.

С омерзением на лице, майор поднял испачканную руку поближе к носу, дабы наверняка убедиться в том, что именно плесень источала нестерпимое зловоние пропитавшее всю эту комнату от пола до потолка.

– Что это за вонища Палыч? Что там в комнате? Надеюсь не трупак?

– Трупака нет! Все в плесени тут какой-то! Как Василий?

– Дышит тяжело! Урода этого не видно? Не попал я в него?!

– Не видно! – майор вскинул руку держащую пистолет, у дальней стены, среди тряпья ему показалось какое то движение. Крыса что ли? Посветив туда колышущимся светом керосиновой лампы, Степан Павлович, осторожно огибая покрытые плесенью кучи хлама, двинулся в том направлении. Справа что-то шевельнулось с легким шумом и тут же затихло. Фух. Майор остановился, прислушиваясь. Утер рукавом пот. Тот лил с него уже нескончаемой рекой. По лицу, спине, рубашка и штаны были мокрыми настолько, словно он только что искупался в них. Хотелось выйти скорее на свежий воздух. И даже царящая на улице жара теперь уже не казалась столь изнуряющей, после этого помещения любая погода будет казаться раем.

Справа снова померещилось какое-то движение, хотя сказать наверняка, что это именно так, майор не мог. Пламя от прогорающей керосиновой лампы с разбитой колбой было настолько неровным, что создаваемые им пляшущие тени могли и сами сойти за любое движение. Сделав шаг вперед, майор наступил на ручку старой сковороды и оступившись, завалился на покрытую зловонной плесенью кучу хлама.

– Мля! – керосин из лампы плеснул на кучу и та занялась неровным, коптящим пламенем. Отдернув руку, майор окончательно выронил лампу и та покатилось по полу разливая вокруг себя горящий керосин. Пожара только тут не хватало. Вскочив, и тут же поскользнувшись на скользкой плесени, он чуть не выронил пистолет. Снова плюхнувшись в вонючую склизкую кучу, майор чертыхнулся. Да что же тут происходит, мать его! Что за непруха?! Огонь не найдя вокруг ничего сухого, чем можно было бы утолить свой голод, быстро стихал.

– Ты там живой? Палыч?! – вывернув голову, майор разглядел появившуюся в дверном проеме коренастую фигуру Сергея.

– Живой! Чуть не спалил тут все к чертям! Смотри осторожнее! Тут все в каком-то вонючем склизком дерьме! Уже весь обчуханился в нем! – Брезгливо дернув рукой, Степан Павлович оттолкнулся от кучи и встал.