Хмель диких трав

— Да ну её, — отмахивалась Рая. — Пусть будет в моём ноутбуке. Кому она мешает? Мне попросту ответят в издательстве, что автор обыкновенная жалкая графоманка и будут правы. Таких, как я тысячи и тысячи. Кому нужна моя жалкая писанина?

— Я ничего не желаю слышать. Никакая ты не графоманка. Просто в издательстве не знают с кем связываются. Они пока не имеют понятия, что ты самая талантливая писательница современности.

— Ну, уж ты и скажешь, «самая талантливая писательница современности». Нас таких много. Я всего лишь жалкая, серая, скучная посредственность. И больше ничего.

— Ты бы слышала себя со стороны. Никакая ты не посредственность. Не для меня. Отправь свой роман в издательство. Я просто уверен, что они напечатают и попросят, чтобы ты писала ещё и ещё. Им будет всё мало и мало.

— Только ради тебя. Если ты так веришь в меня, Дан, почему бы не попробовать?

Молодая женщина отправила свою книгу в издательство.

Вскоре, к её истинному удивлению, оттуда позвонил редактор, сказал, что напечатает её роман и просит о личной встрече.

— Мне идти или не идти? — спросила студентка бизнесмена.

— Иди.

— Что я ему скажу? — занервничала она. — Я не справлюсь.

— Не наговаривай на себя, моя хорошая. Ты со всем справишься. Я просто уверен в этом.

— То было раньше. Сейчас я не смогу.

— Сможешь. Я не желаю слушать никаких отговорок. У тебя всё получится. Ты всё сумеешь сделать. Иначе просто не может быть. Если ты боишься, я попробую придать тебе уверенности.

Молодой мужчина припал губами к её губам. Они были у него на работе. Рая зашла туда проведать Дана.

— Так лучше? — спросил он.

— Да, более того, у меня для тебя просто прекрасная новость. Сейчас я поняла, что окончательно навсегда разлюбила Руслана. Вместо него я люблю одного тебя больше жизни, безумно боюсь потерять тебя и буду любить тебя до конца своих дней даже в загробной жизни. Я больше никогда ни на кого не променяю тебя. Прости, что столько лет заставляла тебя мучиться.

— Так это прекрасная новость. Я всё давно тебе простил ещё с тех самых пор, как ты сказала мне, что любишь Язева.

Между ними состоялся ещё один продолжительный поцелуй. Как только он закончился, в дверь постучали.

— Войдите, — сказал Дан.

Впорхнула секретарша.

— Богдан Гордеевич, может, кофе? — спросила она.

— Давайте нам два кофе.

— Уже ушла варить.

Как только она вышла из кабинета, оба прыснули со смеху.

— Представляешь, если бы она зашла сюда чуть — чуть пораньше и увидела нас вдвоём?

— Ничего страшного. Ты всё равно моя жена. Так что, я не вижу ничего страшного в том, что она застала нас тут страстно целующимися друг с другом. Не нравится, пусть не заходит в мой кабинет. Я не просил сюда соваться со своим кофе. Я легко могу прожить без него, а без тебя нет.

— Я теперь без тебя тоже.

Третий такой долгий поцелуй. Явилась секретарша, которая принесла два обещанных, только что сваренных кофе.

Она была та самая, которая строила мужчина глазки, когда он только взял её на работу. Она была влюблена в него много лет, но так ничего не добилась. В конце концов, она смирилась и продолжала любить бизнесмена втайне.

— Спасибо, можете идти, — разрешил Дан.

Она послушалась его и вышла из кабинета.

Влюблённые, теперь их уже можно было так назвать, выпили весь свой кофе до дна.

На следующее утро Рая смело вошла в кабинет издателя. Он был старше её лет на десять. Для своего возраста он выглядел даже моложе. Был привлекателен собой. Однако женщина осталась к нему совсем равнодушна. В её жизни был только её муж. С неё хватит всяких там глупостей на всю жизнь.

Она была одета в своё самое лучшее платье, которое он купил ей. Она любила этот наряд именно за такой факт.

— Приветствую вас, Раиса Драговна. Позвольте представиться. Трофим Терентьевич Радченко.

— Очень приятно познакомиться.

Чтобы быть вежливым, он галантно поцеловал её руку.

— Присаживайтесь, прошу вас.

Студентка совершенно очаровала издателя на какое — то время. Произвела на него неизгладимое впечатление. Эти её чёрные глаза на пол — лица, словно смотрели ему в душу. Её улыбка грела ему сердце. Такой красоты Радченко давно не встречал. На какое — то время он потерял способность разговаривать от восхищения.

— Я вас слушаю, Трофим Терентьевич, — своим звучным, приятным, мелодичным голосом заговорила Рая.

— А? — очнулся он от своих раздумий. — Извините меня. Что — то я задумался. Я совсем заработался, знаете ли.

— Могу себе представить, — засмеялась она. — Наверное, у вас тяжёлая работа.

— Да уж, непростая. Не хотите чая, кофе?

— Нет. Пока что — то совсем не хочется.

— Тогда, раз уж вы приехали ко мне, перейдём сразу к делу, чтобы не тратить ни моё, ни ваше время. Вы, я надеюсь, не против такого положения вещей?

— Нет.