Хмель диких трав

— Если ты так хочешь, если тебе от этого будет легче. считай, что я давно простила тебя. Не переживай, я совсем не умею помнить зла. Я вообще не буду мстить тебе, но всё — таки хотя бы признай тот очевидный факт, что ты предал меня.

— Я признаю, что так и сделал. Но я думал, что ты тоже предала меня, поэтому тогда отказался спасать тебя.

— Ой, какие мы мнительные! — не удержалась Рая, чтобы не съязвить.

— Если бы ты знала, как я жалею об этом.

— Ты сам был не против, чтобы я общалась с Даном. А ведь ему тогда тоже было тяжело, как тебе сейчас. Чего же ты теперь хочешь от меня?

— Но мне не очень нравилось это и ты прекрасно знаешь, что будь моя воля, я бы запретил вам общаться. В ту ночь, когда ты позвонила, мне ударила в голову ревность. Я не смог контролировать себя. Я совсем потерял голову от безумия.

— Да, я понимаю тебя, но это едва не стоило мне жизни. Огромное спасибо Дану, который приехал и спас меня. Если тебе не нравилось, что я общаюсь с ним, мог бы просто спокойно сказать.

Теперь настала очередь Руслана говорить язвительно. Он отнял руки от своего лица, выпрямился и произнёс:

— Можно подумать, ты бы послушалась меня.

— Я не думаю, что сделала бы это. Мне было тогда так жалко Дана!!! Ему было ужасно одиноко, очень плохо. Он только и жил, что надеждой на редкие встречи со мной. Я не могла его бросить на тот момент. Если бы я сделала это, потом никогда не простила себе такого.

— Вот — вот, ты у нас всегда была слишком жалостливая, всем старалась помочь, всех поддержать, всех спасти. Ты слишком стала счастливой от этого?

— Зато ты был такой счастливый, что бросил меня умирать в тёмном, холодном, зимнем лесу. А вот Дан оставил все свои дела на потом и приехал ко мне. Он спал, когда я позвонила ему, но сказал, что потом выспится и явился за мной. А ты сразу поверил в моё несуществующее предательство и отказался от меня.

Бизнесмен сильно побледнел и сказал:

— Справедливый упрёк. Я признаю его правоту.

Он схватил её за руки.

— Рая, я до сих пор люблю тебя. Может, попробуем начать всё сначала? Может, ты ещё хоть что — то чувствуешь ко мне?

— Нет, Руслан, мне жаль разочаровывать тебя, но больше ничего ровным счётом я давно не чувствую к тебе. Было время, когда бы я даже отдала жизнь за тебя, если бы было нужно. Но между нами давно всё безоговорочно и безвозвратно кончено. Между нами ничего общего быть не может. Отпусти меня.

Мужчина послушался и убрал свои руки от писательницы прочь.

— Извини. Я совсем неправильно веду себя. Но меня можно понять. Я всегда теряю голову от ревности, если дело касается тебя.

— Оставь свои красивые высокопарные речи при себе. Ты давно не имеешь на меня никаких прав. В целом мире их имеет только Дан.

— Ты так любишь своего мужа, что не можешь жить без него?

— Да, представь себе.

— Кто такой Радченко, о котором ты тогда говорила с такой благодарностью на пресс — конференции? Твой любовник? Как же Дан терпит такую мерзость?

— Он только мой редактор, не более того. Дану тоже не особо нравиться, что он имеет со мной дело, но поскольку мой издатель очень хороший человек, он как — то это терпит уже много лет.

— Бедный твой Дан! Я никогда особо не любил его, но сейчас могу ему только посочувствовать. Я бы на его месте давно сошёл с ума.

— Ты совсем не изменился, как я посмотрю. Годы нисколько не поменяли тебя. Тебе вечно мерещится предательство там, где его нет.

— Извини. Что — то я впрямь думаю о тебе всякую чушь.

— Тогда отпусти меня. Я вдоволь наговорилась с тобой.

— Что? Даже не спросишь, как я все эти годы жил без тебя? Как страдал, как мучался?

— Мне это абсолютно не интересно. Оставь меня в покое. Хотя я думаю, что ты даром не терял время и нашёл себе другую. Вряд ли ты все эти годы так уж плакал и тосковал обо мне, чтобы хранить мне верность.

— Ты права. Я давно женат.

— На Лене?

— На ней самой.

— Я очень рада за тебя. У вас есть дети?

— Да. Эмма, которой шесть лет и Кеша, которому пять лет.

— Моей Агнессе семь лет. В этом году пойдёт в первый класс. А Яше шесть лет. Пойдёт в школу на тот год.

— Вот видишь, Рая, а говоришь неинтересно.

— На ком ты женат мне давно неинтересно, а вот о детях хотелось разузнать. Они ни в чём не виноваты.

— Как твой дедушка? Он — то хоть живой?

— Пока да. Ему сейчас семьдесят девять лет. Руслан, он женился в прошлом году. Теперь живёт в одном доме со мной, только этажом ниже, причём женился официально. Его жена Лукерья Геласьевна даже взяла себе его фамилию при заключении брака.

— Да что ты говоришь! Вы выгодно устроитесь. Если эта Лукерья Геласьевна помрёт, вам достанется её квартира, если у неё нет родственников.

— Всё — таки ты изменился в худшую сторону. Когда я была рядом с тобой, ты не был помешан на материальных ценностях, как сейчас.

— Всё потому, что рядом со мной не было тебя.

— А кто виноват?

— Знаю, я. Больше никаких изменений не произошло в твоей жизни?

— Два года назад мы завели собаку Джима. Порода золотистый ретривер.

— Зачем?

— Затем, что два года назад меня преследовал псих — поклонник. Дан купил мне его на мой день рождения, чтобы он охранял меня.

— Поймали психа?