Хмельницкий.

Они, минуя соседние дворы, задворками вышли к реке Тясьмин, ступили на лед. Гусар поручика Скшетуского вел оседланного коня. Были минуты, когда самому Горуховскому хотелось сесть в седло и помчаться вдогонку поручику, Но он ограничился тем, что за кустами молча помог Игноцию сесть на коня. Тогда приблизился к нему, положил руку на шею лошади:

— Игноций, ты должен догнать пана поручика и сообщить ему, что следом за паненкой гетман отправил своего верного и самого расторопного разведчика. Неизвестно, сделано ли это из предосторожности или по другой причине… Все ли понял, пан Игноций?

— Вшистко, все!

И они расстались. Теперь часовщик Горуховский легко вздохнул. Возвращаясь домой, несколько раз скользнул по льду, прислушиваясь, как постепенно затихли звуки от ударов копыт коня Игноция. Но подойдя к своему дому, он вдруг весь похолодел от ужаса. В бледном рассвете Горуховский увидел на своем крыльце Дорошенко. Тот стоял, поджидая хозяина, и посасывал люльку. Горуховскому казалось, что он то исчезал, как привидение, то снова появлялся в виде чудовища. «Может, это и не Дорошенко? — мелькнула мысль в голове. — То кто же, не сам ли гетман?!» И снова с сожалением подумал о том, почему он не ускакал отсюда вместо жолнера Игноция.

— Пан часовщик решил в такую рань прогуляться по льду? — спросил Дорошенко спокойным тоном, подкупавшим Горуховского.

— Да, уважаемый пан Петр. Не спится, ведь вокруг такое творится. В доме гетмана покойница лежит, к похоронам готовятся…

— Царство небесное бабушке Мелашке, — вздохнул старшина, пропуская мимо себя часовщика. — Не хлопочете ли вы, пан Грегор, о похоронах, послав своего джуру к настоятелю женского монастыря?

Горуховский даже схватился руками за косяк, чтобы не упасть. А Дорошенко так же спокойно продолжал:

— Гетман видит в этом похвальную распорядительность пана Грегора и поручил мне поблагодарить вас. Боюсь только, что мои хлопцы могут не поверить вашему джуре. Мы с Брюховецким еще с вечера послали туда надежных хлопцев. Огонь, а не хлопцы!..

И ушел, не обратив внимания на то, как вздрогнул часовщик. Так вздрагивает кот перед хищным прыжком на мышь. Но Петр Дорошенко не мышь, и это вовремя понял часовщик. Такому не вцепишься в горло когтями, не помогут и зубы. Он не только сильнее и моложе часовщика, но бесстрашный казацкий старшина, готовый каждую минуту вступить в смертный бой!

Дорошенко оглянулся только тогда, когда хлопнула сенная дверь дома Горуховского. Остановился и прислушался, как глухо закрывалась дверь в доме.

— За такие дела следует только вешать, а он нянчится с ним, — вслух возмущался казак действиями гетмана, скрываясь за калиткой.

19

Игноций недалеко отъехал от Чигирина. В лесу ему преградили путь пешие казаки. Кто они и зачем здесь, ему не надо было спрашивать, ибо каждую минуту ждал встречи с ними. Усмехнулся про себя, обрадовавшись, что Дорошенко выслал пеших казаков преградить ему путь. И пришпорил коня.

Казаки и не собирались гнаться за ним. Именно в этот момент раздался выстрел. Пуля словно огнем прожгла правую руку Игноция выше локтя, и рука плетью опустилась вниз. Как же теперь защищаться? Не прикинуться ли мертвым? И тут же мешком свалился с коня на снег, забрызгав его кровью.

Подбежавшие казаки посмотрели на «убитого» и помчались за конем. Вскоре они скрылись в лесу.

Игноций какое-то время лежал на снегу, прислушиваясь к топоту на подмерзшей дороге. Когда вокруг стихло, он левой рукой зажал рану, поднялся и пошел искать не только спасения, а и какого-нибудь коня, чтобы все-таки догнать Скшетуского…

А Скшетуский возился до самого вечера, подбирая самого выносливого коня. Грамоты Хмельницкого вполне гарантировали ему встречу с Геленой, ехавшей впереди…

Появление Игноция на загнанном коне удивило поручика. А когда тот рассказал ему о Карпе Полторалиха, Скшетуский схватился за голову.

— Вполне естественно, что Хмельницкий теперь пошлет погоню за паном Игноцием. Поэтому я должен немедленно выбираться на свою дорогу!

— Там где-то сосредоточиваются и войска пана Калиновского, — напомнил Игноций.

— И пан Калиновский… Я должен мчаться ему навстречу. Как было бы кстати привезти сейчас ему эту грамоту московского царя!

— Пан Горуховский уверяет, что грамота у Гелены.

— Знаю… Кто-то должен проследить за этим делом, пан Игноций. Вы сейчас ранены и вызовете у людей больше сочувствия, чем подозрения… Должны встретиться с Геленой и, если что, не нянчиться с ней. Грамота должна быть доставлена коронному гетману, понятно?

— Понять нетрудно, уважаемый пан поручик… Но это очень опасно, особенно теперь, когда рядом с ней, уверен, уже находится Карпо!

— Карпо!.. Подумаешь, Карло!.. Мне уже об этом известно, уважаемый пан Игноций, а грамоту ты обязан доставить пану коронному гетману. Не так-то легко было ее выкрасть из стола гетмана!

— Хорошо, пан поручик. Грамоту я добуду даже и у мертвой, не пощажу своей жизни за наше дело. Езус и матка пресвятая помогут мне!

— Именно в этом я и был уверен, мой добрый джура пан Игноций!