Хмельницкий. Дума о гетмане Богдане

А в январе 1654 г. гетман Богдан Хмельницкий на казачьей генеральной раде, получившей название Переяславской, говорил: «Мы собрали сегодня явную всему народу раду, чтоб вы избрали из четырех государей себе государя. Турецкий царь басурман, и сами знаете, какое утеснение терпят братия наша христиане от неверных. Крымский хан тоже басурман. Мы по нужде свели было с ним дружбу и через то приняли нестерпимые беды, пленение и нещадное пролитие христианской крови. Об утеснениях от польских панов и вспоминать не надобно; сами знаете, что они почитали жида и собаку лучше нашего брата-христианина. А православный христианский царь восточный одного с нами греческого благочестия: мы с православием Великой Руси единое тело церкви, имущее главою Иисуса Христа. Этот великий царь христианский, сжалившись над нестерпимым озлоблением православной церкви в Малой Руси, не презрел наших шестилетних молений, склонил к нам милостивое свое царское сердце и прислал к нам ближних людей с царской милостью. Возлюбим его с усердием» [Костомаров 1994: 50].

Далее были зачитаны условия договора, по которому вся украинская казацкая земля в границах Полтавской, Киевской, Черниговской, большей части Волынской и Подольской областей под именем Малой России присоединялась к Московскому государству.

Наступил самый торжественный акт приведения казаков к присяге в Переяславском соборе, когда вдруг «в этот момент неожиданно для всех гетман Хмельницкий вмешался с требованием, чтобы Бутурлин и его помощники первыми поклялись именем царя Алексея, что он никогда не предаст казаков полякам, не нарушит их свобод, подтвердит права на земельные угодья украинской шляхты, казаков и горожан.» [Вернадский 2017: 256]. Надо отметить, Бутурлин отреагировал достойно, сказав, что царь никогда не давал клятв своим подчиненным. Хмельницкий прервал процесс и вышел со старшинами из церкви на совет. Дважды совещались гетман, старшины и полковники. Кончилось дело все же тем, что гетман и его окружение поклялись в верности царю без каких-либо условий.

Еще более удивительная история произошла, когда московская делегация приехала в Киев. Митрополит Сильвестр до сих пор не высказался ни письменно, ни устно в поддержку идеи вхождения Малороссии в состав России, хотя Богдан, как известно, просил об этом Москву на протяжении долгих шести лет. Не удивительно, что на принесение присяги русскому царю пришел весь Киев, и казаки, и горожане, не было только людей, находившихся в подчинении у Сильвестра. Лишь через несколько дней, когда ситуация грозила обернуться большим скандалом, подчиненные митрополиту люди все же принесли присягу царю.

И снова возникает некоторое недоумение. Гетман Хмельницкий на протяжении шести лет просил русского царя принять казаков под высокую царскую руку для спасения православной веры, которую губила католическая Польша. Русское государство принимало в свой состав Украину в том числе и ради спасения веры, а высшее должностное лицо православной церкви на Украине — митрополит Киевский фактически был против. Как объяснить столь разное отношение к идее присоединения к России у рядовых казаков и крестьян и аристократии как светской, так и духовной?

Анализ отношений главы Киевской митрополии и Константинопольского патриарха позволяет делать вывод, что в тот исторический момент митрополита Сильвестра больше благополучия прихожан и веры заботило собственное благополучие. Киевский митрополит, находясь в составе Польши, подчинялся напрямую Константинопольскому патриарху, а учитывая бедность и приниженное положение последнего в Османской империи, чувствовал себя абсолютно независимым. Вхождение Украины в состав Российского государства грозило изменить и положение киевского митрополита, который подпадал в зависимое положение от патриарха Московского и всея Руси.

Вот та принципиальная причина, по которой киевский митрополит Сильвестр и некоторые другие высшие иерархи украинской греко-православной церкви не только не поддерживали идею вхождения Украины в состав России, но и как могли противодействовали этому. Многим ли отличаются меркантильные требования гетмана Хмельницкого и его старшин закрепить за ними земельные наделы от желаний высших духовных лиц Украины? Вопросы ли веры и воссоединения единого, но разделенного некогда народа были у них тогда на первом месте?

Если украинский народ — казаки, крестьяне видели в московском царе прежде всего своего защитника от польского религиозного и национального гнета, то «иначе воспринимала объединение с Москвой старшинская аристократия. Она согласилась принять царское покровительство, чтобы избегнуть полного поражения от поляков, но не считала объединение чем-то окончательным и не воспринимала свою клятву царю всерьез. Для нее это был политический маневр, обеспечивший временную передышку» [Вернадский 2017: 266].