Хмельницкий. Книга первая

Лежа в тени широколистого тополя, оба малыша надоедали Мартынку своими расспросами. И юноша рассказывал им, как сказку, о том, что приключилось с ним в то время, как сопровождал он слепого кобзаря. Малышам было по восьми лет, и они с жадным любопытством расспрашивали обо всем, что творилось вокруг них, не давая покоя ни себе, ни своим родным. Мартынко лучше других удовлетворял их ненасытное стремление все знать. Их интересовали войны, интересовали казацкие походы… Когда же Мартынко рассказал им о том, как во Львове бурсаки научили его писать и читать книги, мальчишки упросили его научить и их.

Филимон был на несколько месяцев старше Ванюшки, выше ростом и считал себя взрослым по сравнению с ним. Чернявый, с большим горбатым носом, он очень походил на своего отца, происходившего из какого-то ногайского рода, и даже свой нежный девичий голос перенял у него. Мать-казачка поэтому иногда ласково называла его «моя дочурка», хотя мальчик скорее был похож на орла, чем на девочку. Он любил лошадей и еще до знакомства с Мартынком взбирался, становясь на ясли, на спину коня и, держась за гриву, ехал на луг.

Ванюшка Богун обладал отцовской смелостью, неутомимостью, однако голубыми глазами, алыми губами и ровными зубами напоминал свою мать. Упитанный, ростом пониже Филимона, он превосходил своего друга в ловкости, и только на коня всегда взбирался с помощью если не самого Джулая, то одной из матерей. В последнее время хозяина не было дома. Еще в начале лета, по призыву Сагайдачного, он поехал казаковать. Поэтому оба малыша так обрадовались приезду гостей. Появление на хуторе Мартынка с буланым конем боевого сына Хмельницкого, а затем его матери и овеянного легендарной славой полковника Богуна, отца Ванюшки, сделало жизнь мальчиков беспрерывным праздником. Вместе с Мартынком они ежедневно уходили на луг, купались в теплых приднепровских озерах-затонах, разоряли на деревьях сорочьи гнезда, забирая неоперившихся птенцов для Лиски и Бровка, или лежали в тени и слушали увлекательные рассказы Мартынка. Оба мальчика так сдружились, что казались родными братьями. Они даже оспу перенесли вместе, и оставленные ею следы на лицах еще больше сроднили ребят.

Спустя несколько недель после приезда матери Мартынка с конем Богдана, в обеденную пору, несмотря на жару, на возу, запряженном волами, приехали на луг слепой Карпо Богун и неизвестный воин в жолнерской одежде. Приезд Богуна не удивил бы ребят, потому что ежедневно в это время он привозил им обед. Но вместе с ним явился и жолнер, а за возом шел оседланный конь, привязанный к резным поручням. Впереди седла, как обычно в походе, лежал свернутый парадный жолнерский кунтуш… Волы, привыкшие ежедневно ходить по этой дороге, шли сами.

Вполне естественно, что появление кобзаря вместе с таким таинственным гостем весьма заинтересовало ребят, особенно уже видавшего виды Мартынка. Увидев польского жолнера, он не на шутку встревожился, хотя не подал вида. Ему казалось, что жолнер прибыл, чтобы забрать осужденного Карпо Богуна, а вместе с ним и его постоянного поводыря…

Малыши, не знающие этих страшных подробностей судьбы Мартынка, быстро осмелели и бросились на воз к слепому. Ванюшка любил своего отца, Филимон тоже относился к нему по-сыновнему. Хохоча наперебой, они рассказывали слепому, как белобрюхая телка, спасаясь от оводов вскочила в воду и засела там; Мартынко насилу выгнал ее оттуда. Богун смеялся вместе с ними, прижимая головку Ванюшки к своей груди и поглаживая жесткие волосы Филимона.

Приехавший жолнер своим сердечным отношением к малышам и Мартынку сразу же рассеял все подозрения юноши. Он отвязал своего коня, чтобы напоить его, и попросил Мартынка показать, как ближе пройти к чистой проточной днепровской воде. Как раз настал срок вести на водопой и коней, которые паслись на лугу. Все еще остерегаясь, Мартынко мысленно спрашивал себя, зачем этот польский жолнер проник сюда, на их пастбище-убежище на днепровском лугу. И в то же время он чувствовал какое-то внутреннее доверие к приезжему. Ведь поляк приехал вместе с отцом Ванюшки и так мирно беседует с ним!

Жолнер увидел буланого с подвязанной сетью. К удивлению Мартынка, он не засмеялся, а только окинул юношу быстрым взглядом, а потом снова посмотрел на перекрашенного коня. Пришелец был неразговорчив, но производил впечатление душевного человека. Он с отцовской теплотой наблюдал за смышленым Мартынком и почти после каждого своего слова солидно и любовно поглаживал пальцами пышные усы, подкручивая их кверху, словно хотел во что бы то ни стало понравиться этому чужому для него парнишке.

— Если бы мы случайно встретились где-нибудь, я сразу бы узнал пана Мартынка, — промолвил он.

— А почему так, пан жолнер? — удивился Мартынко.

— Пан полковник, отправляя меня с одним казаком, говорил мне кое-что. А тот казак, такой молодой, такой красивый, и голова у него, наверное, для троих предназначена… О Мартынке он, проше, много хорошего рассказал.

— Не Максимом ли, случайно, звали того красивого казака, а?