Хмельницкий (Книга первая)

Вельможный гетман промолчал. Он понимал, что казацкая часть населения на Украине не только увеличивалась количественно, но и все глубже осознавала свои человеческие права. Гетман-магнат даже в таком зрелом возрасте должен был кривить душой, соглашаться на словах с общим мнением, твердить о том, что "хлопы распустились". Это уже стало аксиомой. Он скрывал трезвое мнение убеленного сединой человека, обладавшего государственным опытом, опасаясь уронить шляхетскую честь, опасаясь и настойчивости, с которой украинский народ требовал обещанных казацких прав.

Уже два дня гетман сидит в Белой Церкви, поджидая остальных членов комиссии. Мог бы и не ждать, но что сделаешь, имея с собой горстку жолнеров, окончательно разложившихся во время пацификации украинских хлопов, избалованных легкой добычей. А Жолкевский иначе и не представлял себе разговора с "прощелыгами", как на языке оружия. Одно дело понимать, к чему стремится люд украинский, а другое - идти ему на уступки.

Нет покоя Речи Посполитой. Каждый день, каждую ночь нужно быть на страже, ожидая нападения турок... Наша политика на границе превратилась в какой-то туго затянутый мертвый узел. С одной стороны казаки внушительная в современных условиях вооруженная сила, на которую Корона опирается в борьбе с теми же турками, а с другой - эта сила становится страшной угрозой могуществу шляхты! Вот и выбирай тут!

И снова, вопреки здравому смыслу и собственной совести, Жолкевский торопился разрубить этот сложный узел взаимоотношений польской Короны с казаками.

В Терехтемиров он послал с письмом к казакам подающего надежды, но несчастливого зятя своего Станислава Конецпольского. Этот шляхтич сравнительно молод, энергичен, в расцвете сил и безусловно искренне предан интересам Речи Посполитой.

В своем послании Жолкевский советовал казакам не цепляться за устаревшие требования, смириться и разойтись по домам, оставив в реестре лишь около трех тысяч казаков для несения сторожевой службы на южной границе. Советовал также не забывать и о том, что стало с непослушным Наливайко. Ведь и сейчас он прибыл на Украину не один, а с войском!

Эти заключительные слова послания немного пугали старого гетмана. Ведь войска-то и не было, а была горсточка - "жменя", как говорят хлопы. К счастью, прибыл Януш Острожский с отборным княжеским полком. Это уже была сила, и, опираясь на нее, гетман мог пригрозить неугомонным хлопам.

Как раз во время беседы с князем Янушем под раскидистой грушей джуры сообщили о прибытии остальных членов комиссии с немалочисленными вооруженными отрядами. Наконец-то! Вместе с Янушем Заславским прибыли конные солдаты - рейтары, подошел подольский полк каменецкого старосты Калиновского, а с ним и Ян Данилович, явившийся тоже не с пустыми руками. Вместе с шестьюстами жолнерами самого гетмана войско старост представляло собой надежную вооруженную силу! Теперь-то голос гетмана будет звучать убедительно, если придется разговаривать с "панами казаками" и языком сабли. К сожалению, это единственный убедительный разговор, испробованный гетманом еще на Солонине!..

- Наконец, уважаемые паны, наконец! - здороваясь, высказал гетман свое удовлетворение тем, что съехались все члены комиссии, да еще с таким войском. - Никаких радикальных мер, прошу панов, я не предпринимал до приезда членов комиссии.

- Встречались ли вы, вашмость, с верховодами тамошней казацкой черни? спрашивал Данилович, больше на правах мужа любимой дочери гетмана, нежели члена комиссии.

- Пан Янек все с шуточками... - ответил гетман. - Считаю, что принимать у себя казацких представителей - провозглашать vivat [да здравствует (лат.)] хлопам - это... сто крот дяблов! Кроме того, зачем давать им легальную трибуну, с которой они могли бы требовать "давно обещанные привилегии". Как представитель сеймовой комиссии я направил в Терехтемиров пана Станислава Конецпольского с ультимативным посланием к их сборищу.

- И как гетман, прошу вельможного пана, - угодливо добавил Заславский.

- Паны будут отдыхать или совет держать? - не спрашивал, а предлагал Жолкевский. Старому вояке надоело ждать. Он хотел действовать. - Наши противники, уважаемые паны, стянули в Терехтемиров не только представителей казацких полков, но также и представителей от всех лайдацких шаек, которые промышляют на Украине. На сборище, кажется, прибыли и русские казаки с Дона...

- А по какому поводу явились донцы? - заинтересовался Калиновский.

- Для разбоя повод один: "поход против басурманов", прошу панов. Ведь наши Дорошенки, Барабаши, Яцки и поседевший в морских походах Бурляй, видите ли, в Европе провозглашены учителями морских баталий!.. - горячился Жолкевский.

- Вельможный пан Станислав не назвал еще одну восходящую звезду морских баталий, пана Сагайдачного, - вставил Януш Острожский.

Жолкевский, повернувшись к Острожскому, пытливо глянул на него, стараясь понять: насколько серьезно говорил тот о воспитаннике острожской коллегии. О Сагайдачном у него было свое мнение, на него он возлагал немалые надежды.