Хмельницкий (Книга первая)

События продолжали развиваться с ошеломляющей быстротой. Вскоре после появления несчастных невольниц вдруг со стороны моря донеслись залпы салюта, а потом оглушительный крик сотен людей. В первый момент трудно было предположить, что это происходит еще одна радостная встреча.

Флотилия атамана Бурлая, покончив с Трапезундом, прибыла на помощь казакам, осаждавшим Синоп.

И снова берег. Казаки бросались друг другу в объятия, а освобожденные пленники плакали от радости. Тысячи вооруженных, ликующих, возбужденных победой людей обнимались, приветствовали небо восклицаниями и выстрелами.

Всеобщий подъем словно течение реки, увлек и Богдана. Многие казаки помнили его еще по Терехтемирову, а за время похода, на Перекоп и к Кафе молодого толмача Конашевича узнали почти все казаки. И поэтому не было ничего удивительного в том, что он переходил из одних объятий в другие, да и сам обнимал и целовал всех подряд.

- О, Богдан! - услышал он и не помня себя крепко обнял заросшего мягкой бородой, безгранично родного Ивана Сулиму.

- Ванюша!.. Сулима! - радостно восклицал Богдан, не сдерживая слез.

На турецкой земле, под лучами палящего солнца казаки упивались неслыханной и желанной победой, о которой мечтали они еще в ковыльных степях Украины.

- А я, братец Ванюша... Или ты уже, наверное, знаешь о моем горе? спросил Богдан, как-то сразу став грустным.

- Да, слышал, - ответил Сулима, соображая, с чего начать рассказ. - Не повезло нам. Как жаль, что тогда ты не поехал с нами в дальний дозор. Ах, как жаль...

- Да ведь не мог я. Должен был торопиться...

- Как раз об этом я и говорю, Богдан. Тебе, вижу, никто еще не рассказал.

- О чем? - перебил его встревоженный Богдан.

- Не знает! - Иван крепко прижал к себе Богдана. - Селима мы поймали...

- А Христина?

- Давай отойдем немного в сторону, там поговорим. - Сулима совсем тихо произнес: - Врать или сказать правду?..

- Ты шепчешь что-то или я совсем оглох? - спросил Богдан, тряся Сулиму за плечи.

- Шепчу, себя убеждаю... Знаешь... - Сулима посмотрел на толпу. Знаешь, Богдан, в дозоре мы перехватили отряд Селима...

Заметив, как побледнел Богдан, Сулима скороговоркой рассказал ему о бое с отрядом Селима и о взятии его в плен.

- Только когда я рассказывал об этом старосте, то умышленно кое-что приврал. Староста поинтересовался, что произошло с послушницей, но я заметил, что и этот проклятый шпион тоже покосился на меня, надеясь узнать что-нибудь о своей пленнице...

- Ну-ну... - поторапливал Богдан, пристально глядя в глаза Сулимы.

- Я сказал, что она схватила за горло татарина, которому Селим передал ее, и в Днепре... наверное, утонула вместе с ним.

- А на самом деле?

- На самом деле... Не мог же я порадовать этого мерзавца тем, что татарину удалось убежать вместе с Христиной.

- Убежать? Вместе с Христиной?

- Убежал, проклятый... Они боролись в Днепре, потом он, уцепившись за коня, выбрался на берег, вытащил бедную дивчину, связал ей руки и положил на седло.

- Ах-ах!.. Почему я не поехал с тобой? - простонал Богдан.

- Селима зарубили польские жолнеры - Тарас видел собственными глазами. Они обманули поручика Конецпольского, что не нашли турка, а сами... расправились с ним.

- Погоди! Так, значит, Христину увез Мухамед Гирей. Пан Хмелевский мог спасти ее? Мог, Иван? - Богдан тряс друга за плечи.

- Наверное, мог. Но это... где-то там, в Крыму.

- Боже мой! Собственными руками отдал ее султану... Такой дурень отправился далеко за море, сотням смертей глядеть в глаза, разыскивая Христину там, где ее и не могло быть. Ах, дурак! Ведь хорошо знал, что Селим, угождая Мухамеду Гирею, отдаст ее мерзавцу, а не отправит вместе со всем ясырем...

- Успокойся, Богдан. Дальше Бахчисарая Христину не отправят. А с Бахчисараем полковник Дорошенко и королевский региментар сделают то, что пан Сагайдачный с Синопом! Нужно спешить в Крым.

17

Над многотысячной толпой на берегу стоял сплошной гул, прорезываемый зычными голосами атаманов, которые пытались навести порядок. Утомленные тяжелым морским походом, боями, переживаниями и победой над врагом, казаки стали постепенно успокаиваться.

Сулима помог Богдану разыскать в толпе Максима Кривоноса, Ганджу, Силантия и Юркевича. Богдану хотелось найти и старого Мусия Горленко, с которым они ехали сюда в одном челне. Но вдруг внимание всех привлекло событие, происходившее на площади, куда выводили пленных турчанок.

Джулай, увидев Богдана, бросился к нему, схватил за руку и потащил за собой.

- Богдан, пошли живее! Будем крестить турчанок! Под угрозой смерти я заставил Баяра привести мне его эту... Магдалину-Мугаррам... Окрещу ее Мариной, вместо моей покойницы!..

Возле сбившихся в кучку перепуганных девушек-турчанок стоял позеленевший от страха Баяр.

Да разве только от страха? С раннего утра турок развернул такую лихорадочную деятельность, что Богдан удивлялся, как он еще держится на ногах. Неестественная улыбка на пересохших устах свидетельствовала о его крайнем психическом напряжении.

Кто-то сильным голосом издевательски воскликнул: