Хмельницкий (Книга первая)

Выйдя из кузницы, Кривонос и Богдан пошли по крутому берегу Тясьмина в густой перелесок. Пышная крона берестовых деревьев не только таила приятную прохладу, но и успокаивающе действовала на друзей, располагала к непринужденной беседе. Казалось, что за три с лишним года Богдан настолько отвык от людей, что даже был рад спрятаться от них в этих прибрежных кустах.

Они облюбовали местечко, откуда был виден поблескивавший сквозь ветви деревьев, обросший водорослями спокойный Тясьмин. Богдан взял испачканную в кузнице руку своего побратима в свою, чем крайне растрогал непривычного к таким нежностям Максима.

- Вижу, тоскуешь, Богдан. А в таком душевном состоянии очень легко можно прийти к мысли - стать генералом инквизиции... - спокойно и ласково промолвил Максим, не снимая своей руки с колена Богдана.

И он почувствовал, как юноша вздрогнул, но не посмотрел ему в глаза, чтобы не смущать, если и впрямь из них снова закапают слезы.

- Но... я за тобой приехал...

- За мной? То есть, как это понять?

- А что тут понимать? Чтобы забрать тебя с собой! Сядем на коней, проедемся в седле, поспим на шелковистой степной траве, чтобы кровь разгорелась от укусов надоедливых комаров!.. Но ты, Богдан, не торопись. Я еще не все сказал. Комар хотя и надоедливая тварь, однако прекрасно возбуждает застоявшуюся кровь! Монастырь, мой друг, тогда хорош, когда рядом с ним стоит, скажем... и Свято-Иорданская обитель с послушницами, которые для спасения души, с собственной... девичьей шеи, не забудь, Богдан, дарят крестик брату, во Христе сущему... Погоди, погоди, братец мой, я еще не кончил. Так вот и говорю: чего бы это я шлялся по монастырям да латинским языком туманил головы людей, а? Погибла Христина, вот что! И, значит, надо, по-твоему, вместо того чтобы мир перевернуть вверх дном, отыскивая хотя бы кости мертвой, идти в монахи? А еще казак! В Синопе Петра Сагайдачного смело ткнул носом в грязь, как подобает только сильному духом человеку. А со своим горем не можешь сладить. Стыдись, мой дорогой братец! Где твой татарин? Может быть, вернулся к пану кошевому?

- Назрулла погиб... - уверенно сказал Богдан.

- Кто-нибудь передал или... ворожка?

- Перестань упрекать. Ворожки знают "любит или не любит, посчастливится или нет?..", - вскипел. Богдан, и это понравилось Максиму.

- Кто сказал тебе о Назрулле?

- Пан кошевой присылал моих коней и передал, что о татарине ни слуху ни духу. А какая там ворожка?

- Да я пошутил. Я сам признаю ворожек, если им не больше двадцати лет. В таком возрасте, если она даже и не поведет своей тонкой бровью, все же веришь, что, и гадая, это зелье только и желает тебе счастья... Ну как, айда на Сечь! Там и попрощаемся с тобой.

- Попрощаемся? Все-таки поедешь на Дон? - поинтересовался повеселевший Богдан.

Кривонос прилег на прошлогодние листья, устилавшие косогор, положив руки под голову. И стал насвистывать мотив известной песни "Порадь мене, мати...". Потом, повернувшись к Богдану, спросил:

- Помнишь наше послание Мухамеду Гирею?.. Турецкий султан бросил его в лицо коронному посланнику Отвиновскому и потребовал Кривоноса Максима выдать Турции, поставив это условием мирного соглашения, - сказал Кривонос уже совсем иным, серьезным тоном.

- Тебя? Выдать туркам? - почти с ужасом переспросил Богдан, поднимаясь на ноги. Затем, улыбнувшись, добавил: - Да ты снова шутишь? Максима Кривоноса выдать туркам?..

- А ты, дружище, не торопись браться за саблю. Король и сенаторы на сейме приняли условия султана и около двух десятков нашего брата уже отдали ему, чтобы смягчить его гнев, вызванный разгромом Синопа и других турецких городов казаками. Кстати, Мусия Горленко схватили гайдуки князей Вишневецких и, наверное, тоже отправят туркам.

- Ужас! Так чего же ты до сих пор молчал, а плетешь о каком-то Свято-Иорданском монастыре, когда...

- Вот это казацкий разговор! Ну теперь можешь и по морде заехать! Люблю я тебя вот таким, Богдан! Видишь, и лицо как лицо, и глаза заблестели...

- Перестань, Максим! Мусия Горленко схватили?

- И отправят. Вишневецкие оправдывались перед Сагайдачным. Мол, не знали, что туркам отдадут... Твоего буланого вместе с другими богатыми дарами короля коронный посол Отвиновский отправил в Стамбул. Такие-то, братец мой, дела. А я... к чехам подамся вместе с лесовчиками... Не позволю, чтобы меня в черной султанской башне крюком за ребро подцепили... Да ты садись, Богдась. Тут нужно толком все обдумать. Я еще расскажу тебе целую историю, как Сагайдачный хлопнул дверью в сейме, возмутившись принятием такого решения...

- И подействовало?

- Как бы не так! Не дверью, а из пушки ударить по стенам этого блудливого шляхетского заведения, да и тогда, наверное, не подействует. Кривонос умолк и встал с земли.

Вместе с Богданом они направились в город.

- Кстати, - заговорил Максим, - тебе, наверное, уже известно, что твоего покровителя пана Станислава Жолкевского наконец назначили великим гетманом, коронным канцлером?