Хмельницкий (Книга третья)

- А это тоже не большое утешение, одно только душевное беспокойство, беда моя, уважаемый пан Николай. Ведь вера наших предков, как хороший урожай, прости господи, делает добрее украинского хлебопашца. Она направляет его ум не на бунтарство, на добрые дела. Ведь они же рвут не читая богопротивные универсалы Скидана! А видите, какие они покорные в селах, стыдятся на глаза показаться, из окон да из-за углов выглядывают на панов.

Что мог возразить Киселю польный гетман? Он все время следил за дорогой. И выжидал, подавляя самолюбие, взбешенный событиями на Левобережье, выжидал! Может, быть, поэтому и в разговоре с Киселем больше соглашался или поддакивал невпопад. Верно, с молитвой легче было договариваться с простыми людьми, да и не только с украинцами.

Оглянулся назад: сколько можно окинуть взором - войска! И польские воины тоже недовольны, требуют выплаты жолда - содержания, даже поднимают бунтарские конфедерации [бунтарские консолидации против короля или сейма (лат.)]. Но все же сейчас они идут за ним! И пойдут по его приказу усмирять украинское быдло, а военные трофеи будут им вместо жолда...

10

Но вот из-за холмов показались кресты белоцерковской церкви Марии Магдалины. И тут же польный гетман увидел - навстречу ему скакали около двухсот хорошо вымуштрованных казаков Белоцерковского полка. Полковник, возглавлявший почетный эскорт, стремительно выскочил на буланом коне на холм. Потоцкий еще не различал рыжих пятен на буланом. Но он отлично помнит их и дорисовывает в воображении, обрадовавшись. Следом за полковником - сотники, полковой есаул, хорунжий сотен стройной когортой резвых коней поддерживали Предслава Клиша в его стремлении угодить гетману.

Таким же строем, не отставая от старшин, скакали на конях две сотни лично подобранных полковником, надежных казаков. Иногда полковник Клиша оборачивался, окидывая взглядом стройные ряды конников. Поглядывал он и на хмурое небо - возможно, сетовал и на самого бога.

- Ветра бы посильнее да пыли побольше из-под конских копыт! Тогда мой отряд белоцерковского казачества показался бы гетману не горсточкой, а настоящим полком!

Но Потоцкий не слышал этих слов. Прибыв в Белую Церковь с не совсем мирными намерениями, он не ожидал от казаков такой встречи. Когда полковник остановил казаков и, подчеркивая уважение к гетману, лихо соскочил с коня, Потоцкий был польщен такой учтивостью. Полковник Клиша бросил поводья своему джуре и почтительно поклонился, приветствуя командующего польских войск.

Тщеславный гетман самодовольно улыбнулся.

Он придержал коня, важно оглянулся на свою свиту, словно хотел обратить ее внимание на то, с каким почетом его встречают. Полковникам, ротмистрам, сопровождавшим гетмана, особенно несдержанному Самойлу Лащу, показалось даже, что Потоцкий хочет соскочить с коня. Это было бы позором, унижением! Хотя полковник Белоцерковского полка тоже из шляхтичей и придерживается той же иезуитской морали креста и крови, но он всего лишь полковник украинского реестрового казачества.

Однако Николай Потоцкий не соскочил с коня. Он только еще выше поднял голову, унижая этим подвластного человека, представителя казацкой верхушки, хотя и лояльно относящегося к его карательной миссии на Украине!

- А нам передавали, будто бы пан Клиша направил людей в Млиев для переговоров с подлыми предателями, - изрек гетман, косо глядя на полковника.

- Да такие прорвутся куда угодно, вельможный пан гетман!.. Все это одна голытьба, как воры, улизнули без нашего разрешения. Они все уже исключены нами из реестров полка... - оправдывался полковник Клиша и ел глазами свысока смотревшего на него гетмана.

- На коня! Прошу пана полковника следовать за мной! - скомандовал гетман, будто проглотив и удовлетворение честолюбия.

Казаки полковника Клиша остолбенели, словно на них вылили ушат холодной воды. Гетман тоже почувствовал, что невежливо обошелся с казаками. Но было уже поздно... И Потоцкий взмахнул нагайкой - марш-марш!

А оскорбленные белоцерковцы резко развернули своих копей, горя желанием достойно ответить на унижение гетманом их полковника. Они вырвались вперед и галопом проскакали к городу, увлекая за собой и некоторых польских гусар. Казацкий полковник одобрил сумасбродство своих казаков, расценив это как протест за оскорбление. Пускай хоть такой, хоть незначительный, но все же протест!

Сам же Клиша... угодливо присоединился к пышной свите Потоцкого.

В Белой Церкви уже все знали о приезде главного усмирителя казаков. Кое-кто из, комиссии и писаря, составлявшие реестры казаков, вышли на улицу встретить представителя великой Польши в лице карателя, польного гетмана. Ведь он невесть что может подумать о тех, кто отсиживается в хатах, перешептывается!

- Ну что же, панове братья! Получается по-моему. Разве в такой обстановке можно составлять реестры по указанию его величества пана короля? Мне кажется, в Киеве будет сподручнее это делать... - вдруг произнес Хмельницкий, решительно поднимаясь из-за стола.