Хмельницкий (Книга третья)

- О наших давних встречах можно было бы в такой обстановке и не вспоминать. Вижу, что и пан Выговский не чуждый человек казацкому гетману. Возможно, что это облегчит нам ведение переговоров.

- Парламентер, уважаемый пан Стефан, это только официальное название человека, участвующего в подобной встрече. Ибо я принимаю вас не только как парламентеров побежденного войска, но и как старых своих друзей. Именно это, надеюсь, в самом деле поможет нам договориться о наших военных делах, - поддел и тут же успокоил Хмельницкий настороженного ротмистра Чарнецкого.

Но разговор поначалу не клеился. Гетман устроил парламентерам обед. Возможно, и не следовало бы это делать после такого жестокого боя, но Хмельницкий не пожалел для них двух баранов, а запорожцы не поскупились двумя бочонками горилки.

До обеда, да и после него Богдан Хмельницкий всячески старался избежать разговоров о военных делах. Сама судьба помогала ему в этом. Разговаривать было о чем, ведь обоих парламентеров разгромленных им шляхетских войск он знал еще со времени своей бурной молодости. И Львов и Киев интересовали обе стороны.

Выговский все вспоминал Киев, шумную бурсу и даже девичий монастырь. Было что вспомнить и соученикам Львовской коллегии Станислава Жолкевского.

- Не хватит ли, пан Иван, вспоминать про наши бурсацкие проделки, прервал Богдан увлекшегося воспоминаниями Выговского. - Были мы тогда молоды и, конечно, слишком горячими, как и свойственно молодежи. А как пан Стефан, поддерживает ли сейчас какую-нибудь связь с нашими мудрыми наставниками в коллегии? - обратился он к Чарнецкому. - Во Львове оставался наш милый латинист пан Мокрский. Или он, может быть, снова переехал в Луцк?

- Мокрский, уважаемый пан, совсем состарился и, очевидно, разводит голубей на звоннице костела коллегии, - рассказывал Чарнецкий. Действительно, он был умным человеком, но и слишком суровым по отношению к бурсакам.

- Разве это вредило нам? Подарил нам книгу Кампанеллы, чтобы упражнялись в латинском языке. Хотя сам был правоверным католиком...

- Только ли католиком? - иронизировал Чарнецкий. - Иезуитом, уважаемый пан Богдан. Я не понимаю, что вы нашли интересного в этой книге Кампанеллы, кроме латыни? С легкой руки спудеев Львовской коллегии во Львове получила распространение современнейшая книга того времени папы Урбана. Сенсация!..

- Современность ее сомнительна, пан Стефан, если вы имеете в виду книгу Маттео Барберини...

- Маттео Барберини, пан Богдан, уже давно называется папой Урбаном Восьмым, - высокомерно отпарировал Чарнецкий.

- Нас интересует не его служебное положение, а книга. Данное конклавом апостольское имя папе не уменьшает его ответственности как автора, хотя за ним и скрывается от мира фамилия ученого, - настаивал на своем Хмельницкий. - Этот называемый другом Галилея кардинал, или теперь уже папа, сумел написать и напечатать свой "Диалог о двух главных системах мира", очевидно, с явным намерением завуалировать роль папы в понимании этих систем. Французы не в восторге ни от одной из этих двух "систем". К сожалению, я не знаю итальянского языка, перевели ее наши друзья во Франции. Право, если бы сам папа перешел от слов к делу, хотя бы в управлении католической церковью, то вряд ли началась бы война в Западной Европе.

- Говорят, что испанцы воевали за восстановление доброго имени своего короля, кстати родственника нашей королевской семьи.

- Объяснение причин возникновения войн религиозными мотивами - сплошной обман, уважаемый пан Стефан. Не во имя же торжества иезуитизма пришел на Украину пан Стефан Потоцкий, рискуя своей жизнью?.. Господство сильных над слабыми, утверждение привилегий панства над тружениками - вот что приводит к столкновениям и у нас... Однако, уважаемые панове парламентеры, мы несколько уклонились от нашего главного разговора, - решил напомнить своим собеседникам Богдан Хмельницкий.

Чарнецкий пытался по-дружески возражать, но Хмельницкий знал цену его словам. Во время беседы за обедом, а потом во время прогулки в лесу он обратил внимание на растерянность Выговского, а позже увидел, что тот все больше и больше соглашается с ним. Несмотря на то что такое поведение парламентера Выговского начинало злить ротмистра Чарнецкого, Богдан настаивал на своем:

- А в отношении наших военных дел что я могу предложить? Не так уж мы, украинские люди, стремимся добивать панов шляхтичей, находящихся в войсках сына коронного гетмана. Но, пожалуйста, ради бога, отдайте нам все пушки и порох, сложите тяжелое огнестрельное оружие и уходите прочь с нашей, Украины! Мы не папа Урбан, в прятки играть не собираемся. Мы - народ, который вправе требовать, чтобы уважали его государство, и добьемся этого уважения! Вот тебе, пан ротмистр, и все наши условия мира. Решай!..

- Все? - удивленно вытаращил глаза Чарнецкий.