Хмельницкий (Книга третья)

- Поговорил бы ты, Петр, с Ганной Золотаренко. Потому что от моих разговоров только плачет женщина, - давняя это история. Хочу, чтобы она осталась уже со мной хоть на старости лет. Пусть останется да приведет в порядок не только наше хозяйство, а и меня...

14

Карпо по приказанию гетмана зашел к нему перед отъездом. Хмельницкий, ожидая его, нетерпеливо топтался возле окна, дуя на обледеневшее стекло. На бледном, чисто выбритом лице гетмана резко выделялись черные усы. Под прижмуренными веками блестели карие глаза. В них отражались и сомнения и тревоги. Оттаявшее стекло снова затягивали причудливые узоры в виде чудовищ, показывающих длинные языки: покойница в доме, а он... невесту приглашает, жениться собирается...

Карпо, словно крадучись, вошел в комнату. Он понимал, как тяжело сейчас гетману. Какое-то время он был не при нем, люди уже начали забывать об их побратимстве.

- Пришел, Карпо? - чуть слышно промолвил Богдан Хмельницкий.

- А то как же, - раз зовут к гетману, надо идти.

- Это хорошо, Карпо, что Дорошенко не пожалел оторвать тебя от пушкарей. Давай-ка, брат, поцелуемся. Эхма! Сколько пройдено дорог вместе!

- Да, хорошо, Богдан, что мы снова встретились. А то я и сам начал уже сиротские песни петь. Не стало тетушки, осиротели мы...

Хмельницкий горько улыбнулся, подошел вместе с Карпом к скамье, сели рядом. Какое-то время смотрели друг другу в глаза, словно вспоминали о тех исхоженных дорогах или думали о сиротстве.

- Говоришь, хорошо? А я собираюсь послать тебя...

- Понимаю, не на свадьбу же или крестины. Да и на свадьбу я охотно пошел бы по твоему поручению или на масленице колодку [обрубок дерева, привязываемый женщиной неженатому мужчине в понедельник сырной недели; мужчина должен волочить колодку до тех пор, покуда не откупится] кому-нибудь прицепить.

- Именно о колодке и речь идет, Карпо! - Богдан поднялся и подошел к столу. "Он словно мысли читает!" - мелькнуло в голове.

- Разве я по знаю, что гетману виднее, в каком алтаре надо приложиться к плащанице. Тьфу ты, чертов язык! Давай говори, Богдан. Я так понимаю, уж коли хоронят нашу матушку Мелашку, то, очевидно, одной панихидой в Чигирине не обойдется. Где-то еще надо свечу зажечь. А кто ее зажжет...

- Как не Карпо, это верно! - добавил Хмельницкий. И снова подошел к скамье, сел рядом. - Надо зажечь ее так, чтобы даже нечистый не пронюхал, кто ее зажег! А ты, Карпо, такой же разговорчивый с людьми?..

- Люблю поговорить с умным человеком, не скрою. Но не часто встречаются такие. Стареем, и приходится чаще всего молчать.

- Это и нужно дам сейчас, Карпо. Давай договоримся: считай меня Златоустом, а сам делай вид, что ничего не слышишь. Понял?

Карпо засмеялся:

- Ты таки мудрый у нас, гетман. Ну а как же: слушаю и буду молчать, а где надо, то найду о чем покалякать, ведь не поверят, пакостные, что Карпо Полторалиха даже говорить разучился в монастыре.

Хмельницкий снова тихо засмеялся. Какое-то время он был еще в плену своих мыслей, лицо его помрачнело, а глаза туманились.

- Вот что, казаче мой и брат: будем считать, что на свете есть двое таких мудрых - Карпо Полторалиха и Богдан Хмельницкий.

- Так или иначе - гетман Украины и его верный казак Карпо!

- Хорошо, пускай будет по-твоему. Однако о том, о чем я тебе сейчас скажу, никому ни слова. Даже со мной больше не будешь говорить об этом...

- Да говори уж. Разве я не найду, о чем языком почесать? Вот только не знаю, удержишься ли ты со своим многоязычием - ведь и латынь изучал, да и с французами калякал. А я буду нем, как линь в тине.

- Вижу, что ты все понял. Считай, что я разговариваю с тобой по-латински, легче будет забыть. Нашей несчастной Гелене вдруг захотелось в такую стужу поехать в Брацлав. Она будет гостить на масленице у моей дочери Степаниды. У нас, видишь, такое горе, хороним нашу матушку Мелашку... А дочь гетмана, учти, - молодая и неродная дочь, - не разделяет наше семейное горе. Зачем ей похоронный звон, когда приближается масленица?.. Да болтался тут у нас один поручик или ротмистр, черт его поймет, а может, и полковник, как его отец, пан Скшетуский. Очевидно, помнишь случай с ним под Зборовом? Так он уговаривал Гелену ехать в Краков... Не собирается ли она в Марианском костеле, перед алтарем знаменитого Стефана, отслужить панихиду по мертворожденному ребенку?.. Поручик по нашему согласию должен был выехать еще вчера. Но путь у них, вижу, один. Очевидно, Скшетуский где-то встретится с Геленой.

- Что ты говоришь, Богдан?.. Неужели это правда?.. Дальше уже не объясняй, все понятно. Нет, Гелена в этот алтарь не попадет!

- Не попадет, Карпо? Но хотел бы...

- Мне и расспросить ее?

- Да нет. Расспрашивать уже незачем, мне все известно. Просто нужно не выпускать ее из виду как соблазнительную приманку для этого карася. Ну, с богом, Карпо, позаботься о спокойствии гетмана и... убереги всю нашу державу! Прощай!

- Прощай, гетман! Кому что на роду написано... - завершил Карпо свой разговор загадкой.