Хмельницкий (Книга третья)

Молодой сотник Николай Подгорский хотя еще и не успел побывать в больших походах запорожцев на Черное море, но уже не один раз сражался с крымскими татарами. Война в далекой Фландрии показалась ему совсем иной. Но казаки постепенно приноровились и к ней. Казак из сотни Юхима Беды, посланный для связи с Подгорским, согласился пойти вместе с его казаками в глубокую разведку. Им было интересно выяснить, с кем приходится воевать, чего надо остерегаться. Да и скорострельные пистонные ружья не давали им покоя. Слышали они и о том, что сотники двух смежных сотен выслали казака "обманщика". Сам Хмельницкий присутствовал, когда отправляли в разведку этого храбреца...

Казацкие разведчики, где во весь рост, а где и ползком, пробирались среди прибрежных кустов. Испанские воины безмятежно спали, убаюканные тишиной прохладного утра. Потому что еще со вчерашнего дня, после наступившего перемирия для захоронения погибших на поле боя, им стало известно от казака "беглеца" о том, что украинские казаки не хотят участвовать в этой войне, выражают недовольство ею.

Разведчики-казаки и не нарушали этого затишья. Они выкрали у сонных испанских солдат ружья и тихонько вернулись к себе еще до наступления утра. Гордились не только захваченными скорострельными ружьями, а и тем, что хорошо изучили оборонительные укрепления противника.

- Лафа, брат Николай! Они спят как убитые, ей-богу, у них можно забрать не только ружья, но и пушки на галерах, - докладывал Сидор Белоконь при молчаливой поддержке казака из сотни Юхима Беды.

- Что бы ты с ними делал? - удивленно спросил Подгорский. - Пушка хорошо стреляет, когда она стоит на удобной позиции. Да и хороший пушкарь для этого нужен.

- Иногда, Николай, лучше, когда она совсем не стреляет. А нам бы это было на руку.

- Это правда, хлопцы, лучше, чтобы она не стреляла. Хотя среди нас есть и пушкари!.. Много ли испанцев охраняют пушки?

- Да есть, конечно, на то и война. Но и нас немало под твоим командованием! Дорогу уже знаем. Если незаметно проскочить по этому, оврагу и внезапно напасть на них - одни слева, а другие устремятся к морю... Проснувшиеся испанцы вынуждены будут бежать, - во всяком случае, те, что возле моря. У них же не будет вооруженной поддержки. Вот их бы и надо добивать, покуда опомнятся в Дюнкерке...

А глаза, глаза так и горят у казака! Он с восторгом то потрясает в воздухе "одолженным" ружьем, то шепотом докладывает, как необходимо внезапное нападение.

- Хватит! Поведешь ты, Сидор! А я с ирклеевскими казаками буду сдерживать испанцев, что находятся с конницей слева от нас, - решил Подгорский.

- Да господи боже мой, разве мне впервой! Под Кременчугом мы с Гуней вон какую кашу заварили! Поведу! - согласился казак, хотя не спал всю ночь - только что вернулся из разведки.

Приближался рассвет, с моря на перелески подул свежий ветер, донесся крик чаек. Сотня под командованием Сидора, оставив десяток казаков в резерве, пробралась по оврагу в тыл испанского отряда, состоявшего из моряков и кондотьеров. Отряд получил подкрепление в составе двух десятков конников. Они должны были удерживать участок обороны, проходившей возле русла высохшего ручья. Их кони под присмотром нескольких кавалеристов паслись на лугу, остальные кавалеристы спали. Прекрасно спится утром на морском берегу! Даже чайки пели им колыбельную песню. Еще вечерам испанцы узнали от казацкого "пленного" о том, что украинские казаки тоскуют по родине, собираются менять свои боевые порядки, пеших будут сажать на коней, а бывшие конники будут идти следом...

"Можно и поспать, противник отвоевался", - смеясь, успокаивали своих испанские офицеры.

- Впереди лошади! - шепотом сообщил Белоконь, первым выбравшись из оврага.

- Возьмешь запорожцев...

- Всех?

- Хотя бы и всех. Мне хватит ирклеевских казаков. Айда! А море, гляди, проклятое, как у нас, шумит! Да смотрите в оба!

- Такое скажешь. На то и море... Разве мы не бывали на морском берегу у турок...

Первый выстрел раздался со стороны луга, где паслись кони испанцев. Кто-то выстрелил, кто-то завопил смертельным криком. Подгорский старался не прислушиваться. Своих ирклеевских казаков он разбросал по оврагу, как сеятель зерна из горсти, вмиг отрезав испанцев от их лошадей. Изредка раздавались выстрелы, доносился стон умирающих. Ирклеевские казаки действовали тут саблями, пиками. Теперь только случайная пуля могла их настигнуть.

Рассветало, когда стрельба перенеслась к самому берегу моря. Сотник прислушивался к этой стрельбе и к крикам людей.

- Не наши ли кричат? - махнул рукой. - Нет, это испанцы орут, леший бы их взял. Ирклеевцы! Драться - как за родную землю, слышите! Мы и здесь ее защищаем! Бейте их, проклятых, беспощадно, покуда не опомнились, руби - и наутек!