Хмельницкий (Книга вторая)

- Я рассчитывал на такое, заслуживающее похвалы понимание паном Хмельницким ситуации. Но вижу... В отношении Яхии вы, как сотник, несколько поторопились с выводами. Яхия - это еще один султан все той же великой Турции, хотя он и граф Александр Черногорский... Давайте посидим в этой чудесной беседке. Надеюсь, пан сотник не откажет мне, как соратнику по трагической Цецорской битве, выпить бокал доброго токайского вина. Эй, джура: пригласите сюда пана дворецкого!

Вы правы, сотник, действительно речь идет о том, чтобы сбить спесь с турок. Наш слишком беспокойный сосед, будем говорить на дипломатическом языке, становится угрозой для европейской цивилизации. Настало время поставить на место этого недоноска в утробе матери, цесаря Турции. А Яхия предполагает осуществить все это руками турецких подданных и вассалов. Туркам, как и самому Яхии, нужно не только умерить воинственный пыл, пан Хмельницкий. Деятели всеевропейского альянса хотят возвратить их в лоно alma mater, ограничить пределами их государства.

На стол подали походную закуску, как назвал ее польный гетман, прося подать жбан с вином и вазу со свежими фруктами. Алмазные росинки на плодах, оставшиеся после мытья, жадно ловили лучи солнца, пробивающегося сквозь ветви.

Богдан был растроган гостеприимством польного гетмана, проявившего столько внимания к казацкому сотнику. Он стал серьезнее относиться к разговору с Конецпольским. Неужели это только завуалированная прелюдия к беседе о какой-то, может быть кровавой, стычке с казаками под Киевом...

- Разрешит ли пан гетман высказать несколько соображений о затронутом вопросе? - обратился Богдан к Конецпольскому, когда из беседки следом за слугами вышел и дворецкий.

- Да, да, прошу. Но я еще ничего...

Энергично поднятая рука Богдана остановила гетмана, и он умолк. Тень неудовольствия промелькнула у него в глазах.

- Думаю, что самое важное сказано паном гетманом... - Хмельницкий словно пытался оправдать свою поспешность.

Конецпольский одобрительно кивнул головой.

- А сказано именно то, что политическая верхушка Европы возвращается к мысли, так сказать, крестового христианского похода. Мне не впервые приходится слышать о Яхии, перекрещенном матерью-гречанкой в Александра. С султаном прижила она его в Афинах. Яхия искал поддержки и у лисовчиков, претендуя на стамбульский престол. Правда, султанский престол сейчас находится в очень нетвердых шатких руках полубезумного выродка. И Александр-Яхия хочет посеять зерно дворцового переворота в хорошо подготовленную почву... Но учитывают ли государственные политики, что именно Европа - христиане с христианами ведут сейчас между собой смертельную борьбу? Сын султана, очевидно, и это учел...

- Цесарь Австрии тоже утихомирил Бетлена Габора, там борьба уже затихает, - бросил гетман, доброжелательно улыбнувшись.

- Нет... не затихает, уважаемый пан гетман! - Богдан взял из рук Конецпольского хрустальный бокал с вином и, поднимая его, сказал: - Граф Валенштейн только взял разбег, возглавив войска габсбургской коалиции. Правда, поговаривают, будто бы шведы прекращают войну с Речью Посполитой, готовясь объединиться с европейскими войсками. Сейчас война назревает в Италии, во Франции, в Нидерландах, где сосредоточиваются войска, накапливается оружие. Нет, вельможный пан гетман, война в Европе только разгорается.

И Богдан залпом выпил бокал вина. Гетман как очарованный слушал тревожные предсказания молодого Хмельницкого. Да, об этом говорили и у короля Сигизмунда. Как неосторожны государственные деятели в разговорах. Их беседы становятся известны более широким кругам!..

- Но и эту внутриевропейскую войну, а особенно авантюристические действия Яхии, нам следовало бы использовать, по крайней мере, для подготовки нашей антитурецкой партизанщины. Не война королей с султаном, а партизанские набеги на турок!

- А кто будет отвечать? Ведь за набеги казаков на мусульман вы же сами безжалостно наказываете их...

- Разумеется, не государство должно отвечать. А об этих наказаниях не стоит и говорить... Нужен тут какой-то государственный авторитет! подумав немного, ответил гетман. - Государство объявит такую же "анафему" и партизанам, скажем, воевавшим на Дунае. Лисовчикам же оно объявило!.. А, несмотря на эту "анафему", на стороне цесаря воевало около двадцати тысяч вооруженных лисовчиков. Одних казаков там насчитывалось до десятка тысяч! Пан Радзивилл, шляхтичи Рогавский, Собеский, Ружинский, полковник Стройновский. Всех не перечесть! Даже блаженный патриарх вашей восточной церкви Лукарис, благословляя схизмой этот современный крестовый поход, окажет действенную помощь от имени целой патриаршей корпорации.

- Лукарис, уважаемый пан, схизмат! А в крестовый поход, как сказал пан гетман, пойдут только одни католики. Получается, cujus regio ejus religio [чья власть, того и вера (лат.)] или наоборот.