Один из пикапов остановился, ствол орудия начал поворачиваться в нашу сторону. Не тратя ни секунды, я выстрелил из подствольного гранатомета, разворотив кабину автомобиля. Бандита за зениткой посекло осколками, и он в панике бросился прочь от разбитой машины. Ему в вдогонку ушли последние патроны моего магазина, оставив о себе память в виде разорванной грудной клетки.
В это же время, водитель БТР как смог, на уже почти неуправляемой машине закрыл прикрыл нас броней, защитив от свинцовой бури хотя бы с одного направления. Ренегат выпрыгнул из пассажирской двери и сломя голову понесся к нам, окаймленный вздымающимися фонтанчиками вражеских пуль, одна из них угодила в бронежилет, но тот выдержал, следующая попала в плечо, на адреналине, не чувствуя боли, ренегат продолжил бег, третья пуля пробила шею, брызнула кровь, ноги солдата стали заплетаться пока он не упал, лицом уткнувшись в землю.
— Нужна помощь, уходим в бункер! — орал я в ЛУ.
Наконец, Бомани с Бестией дотащили ренегата и скрылись в бункере, следом ринулись и мы, кубарем скатившись по лестнице, нам вслед ударила зенитная установка, откалывая большие куски кирпича от входа.
— Надо завалить вход, — сквозь кашель прохрипел Бомани, одной рукой опираясь на стену. — Они закидают нас гранатами.
— Бестия давай с подствольников, всем разойтись в стороны. Стреляй в центр прохода.
Выстрел. Поднялась пыль, часть каркаса рухнула на пол, но по пробивающемуся сквозь пыль свету понятно, что проход еще открыт. Вторая граната, произвела такой же эффект.
— Заряжай еще!
Страх подступил к горлу, грозя овладеть разумом, отдав место всеобволакивающему ужасу. Если не завалим проход, мы умрем.
— Давай, ну давай же, — сказал я скорее потолку, чем Бестии.
Выстрел, и моему временному облегчению, туннель обрушался со скрежетом железобетона, которому кирпич был всего лишь маскирующей облицовкой.
— Командир, что будет, если они захотят раскопать проход или заложить взрывчатку?
Обрушив проход, мы вверили наши жизни в руки надежды, что, опасаясь прибытия подмоги, они не станут возиться с оставшимися в живых, то есть с нами. Если, конечно, мы не являемся для них главной целью, подкрепление прибудет в лучшем случае через пол часа, а значит времени сполна, чтобы похоронить нас заживо.
— Мы тогда умрем Люций. Однако сейчас доложите о ранениях и оставшихся боеприпасах.
— Ранений нет, два с половиной магазина и несколько гранат, — первая отрапортовала Бестия.
— Ран нет, три полных магазина к винтовке, гранаты не использовал, — Зоркий.
— Проникающее ранение в бок, пуля внутри, не смертельно. Патронов нет, часть осталась в машине. — Сержант.
— Прими обезболивающие и свертыватель крови, если автоматика не сработала. Справа на поясе ИМК-Т55
.— Выстрелом перебито колено, жгут наложил, медикаменты принял, патронов один неполный магазин, — доложил ренегат.
— Бомани, ты как? Бомани?
Я провел фонариком в поисках командира ренегатов. В углу опершись на стену сидел ветеран, переживший множество битв, под ним растекалась лужа крови.
— Докладываю, — произнес он тихим голосом умирающего человека. — Поразил с личного оружия не менее двух противников, патроны остались к пистолету, гранаты в наличии, получил… (кашель) 1,2,3… не знаю сколько попаданий…
— Быстрее, снимайте с него бронежилет, нужно перевязать раны!
— Оставь, ты сам видишь, я не жилец.
— Подожди себя хоронить, давайте снимаем, так…
Сложно сказать сколько ранений получил Бомани, но его туловище превратилось в сплошное месиво из кровоподтеков, там, где пули сдержал бронежилет и небольших отверстий, где пули смогли проникнуть за защиту, невероятно, что он остается в сознании.
— Я же говорил, что мне недолго осталось.
— К сожалению, ты оказался прав, — к чему пустые утешения.
— Говорят люди чувствуют смерть, надо же суждение оказалось правдой. Может и ты ошибаешься и что-то есть за чертой?
— Хотелось бы, чтобы это было так.
— Сейчас узнаю наверняка, но не жди письма с рассказом, надо же для тебя сохранить интригу.
Я грустно улыбнулся, даже сейчас на грязном полу, в Богом забытом месте, погибая, из-за чьего-то преступно ошибочного приказа, старый солдат сохраняет силу духа.
— Для меня было честью знакомство с тобой.
— Взаимно Ворон, не дай убить себя, не за что здесь умирать. Запомни мои … (кашель с кровью). Голова старого солдата обмякла, уже пустые глаза смотрели в никуда, тонкая струйка крови стекала с нижнего края губы, окрашивая в грязно-красных цвет старую военную форму.
Мы аккуратно положили тело на спину, закрыли глаза и сложили руки, отдав дань уважения почившему воину.
— Покойся с миром. — проклятье, слезы наворачиваются, на глаза, да что со мной, я же его почти не знал… или это нормально? Границы человечности стерты в проклятой пустыне! Так, сейчас не время, соберись! — Кто-нибудь разглядел нападавших? Корпус?
— Судя по обмундированию — да, — подтвердил Люций.