Хмурый

Все, кроме пленных, с наслаждением закурили. После перекура, оттащили пленных в общее помещение на попечение Друга. Потом расселись в комнате офицера перекусить. Ели молча. Сказывалось напряжение последнего часа. Каждый, про себя, просматривал эпизоды этого часа, ища в них ошибки или удачные моменты.

Хмурый сидел на полу у двери, прислонясь спиной к стене. Он уже поел и теперь курил, прислушиваясь к поведению Друга. К нему подошел Абориген и уселся рядом.

— Поговорить можно?

— Можно.

— Я хотел тебя спросить, Хмурый. Не знаю. Обидит тебя мой вопрос или нет, но он мне покоя не дает.

— Ну если не дает, тогда спрашивай. И не бойся обидеть. Мы же друзья.

— Ну да. Я вот хотел спросить тебя, слышал ли ты такое выражение: «Убивающий дракона, сам становится драконом»?

— Да. Слышал. У меня был друг. Очень умный. Он рассказывал мне эту притчу.

— И что ты об этом думаешь?

— Что думаю? — Хмурый посмотрел на Аборигена. — Думаю, что все правильно.

— В смысле?

— В смысле, что так и должно быть.

— Не понял?

Все повернулись к ним. Стали придвигаться поближе. Не каждый день можно было услышать рассуждения Хмурова. Да и вопросы с подвохом, ему боялись задавать. Хотя не было случая, чтобы Хмурый, от вопроса, терял самообладание.

— Ну а что тут непонятного? Убивший дракона, просто обязан стать драконом, чтоб не нарушать равновесие.

— Какое равновесие?

— Хм! Абориген! Ты боялся обидеть меня своим вопросом. Так?

— Так!

— Значит у тебя был ответ на этот вопрос. А теперь я вижу, что ты понятия не имеешь о том, о чем спросил.

Раздался дружный хохот. Свидетели разговора повалились на пол от смеха. Только Абориген сидел с растерянным видом.

— Да, Абориген! Ха-ха! Лихо он тебя! — Лис вытирал выступившие от смеха слезы.

— Чо вы смеетесь дурачье! — Абориген набычился. — Это серьезный вопрос, а вы ржете как жеребцы!

— Вопрос действительно серьезный. — Хмурый закурил еще одну сигарету. — Природа не любит пустоты. Мало того. Она не терпит пустоты. И если ты убил дракона, то обязан занять его место. Как ты будешь вести себя на месте дракона — это другая тема. Но освободившуюся, по твоей вине, нишу, ты должен заполнить.

— Так может не стоит убивать дракона? — Абориген смотрел на Хмурова.

— Не все зависит только от нас. Иногда дракон ведет себя так, что не оставляет тебе право выбора. А вообще-то сначала, нам с тобой, надо определиться, что мы подразумеваем под драконом?

— Это же ясно любому. Дракон, охраняющий сокровища — это зло, чахнущее над златом.

— Я не могу решать, что является добром и злом. Человек понимает это только относительно себя. Глобально решать такой вопрос преступно и ошибочно. Простой пример: добро на Большой земле привело к тому, что образовалась Зона. А теперь языком притчи: Зона, она же витязь, убьет Большую землю, то есть дракона, и станет Большой землей, то бишь, драконом. Есть и другие примеры: Содом и Гоморра, Атлантида, Потоп. Полное непонимание между Богом и людьми, что есть добро и зло.

— Ну ты загнул!

— Может и загнул, а может и нет. Но вот, что касается дракона. Я считаю дракона символом мудрости или хранителем знаний. Мудрость может быть и злом и добром. Вот здесь полный нейтралитет. И охраняет он, или как ты говоришь «чахнет», знания. Потому что только знания являются истинными сокровищами.

— Да, Хмурый! — Лис почесал щеку. — Ты, оказывается, не только стрелять умеешь!

— Просто я обдумываю все, что слышу. Зря Абориген про дракона спросил. Ему надо было проще действовать. Просто спросить: как я могу убивать спящих и безоружных людей. Ты это хотел узнать?

— Ну вообще-то…

Абориген сидел растерянный. Все смотрели на него. Хмурый вздохнул. Подумал немного и сказал:

— Ты знаешь…? Могу! И совесть моя, при этом, чиста. А знаешь почему? Потому что я ею не пользуюсь. Не сердись на резкость ответа. Просто я никогда не играю по правилам, если меня втягивают в игру. Правила придумывают для того, чтобы ты не мог выиграть. Я не Д'Артаньян, да и они не дворяне.

— А у нас, в Чечне, случай был. Я никому про это не рассказывал. — Проныра нахмурился, вспоминая. — Был у нас сержант. Олегом звали. Спец, еще тот! Нас кидают на схрон. Вертушка доложила. В группу присылают зарубежного наблюдателя. Мы ворчим, а ничего не сделаешь. Короче чурок размели. Ближе подходим, а там пацан сидит. Олег его на мушку. А наблюдатель как заорет, мол нельзя, он ребенок. Олег плюнул, прошел мимо. А пацан ему в затылок три пули. Мы пацана в клочья. А наш старлей, Витек, наблюдателя по кумполу и гранату ему в штаны. На базу принесли правую кисть. Вот ваш наблюдатель на гранату налетел. Витек в лейтенанты. Мы в рейды. Но зато больше никаких подсадных не давали. На войне, если хочешь выжить, забудь про совесть. А не можешь забыть, тогда коси, чтобы списали.

— Нет! — Лис поднялся с пола. — Совесть нужна! Только врагу ее показывать нельзя, даже когда он спит. Я, тогда в Темной долине, подумал над словами Хмурова. Помнишь? Нас покоробило, что ты ботаника кончил. Ты объяснил. Я и подумал, а собственно говоря, они к нам с мечом пришли, так что не хрен на совесть давить.