Хмурый Император. Том 3. Западная война

Они начали вставать одной сплошной стеной там, в порту. Из окна помещения, в котором Фридрих завтракал был хороший вид на порт. Ему нравилось наблюдать за кораблями отсюда. Нравилось. Сейчас же, он отложил газету и смотрел с каким-то отрешенным видом, как с неба падала одна бомба за другой, поднимая тугие фонтаны воды. Иногда они попадали в корабль. Но палубы были тонкими. Поэтому эти безусловно фугасные бомбы легко их пробивали и взрывались где-то внутри. Он даже поймал себя на мысли, что любуется этой бомбежкой, в которой, как он отметил, была своя прелесть… кошмарная… чудовищная… хтоническая и до крайности извращенная прелесть…

Чуть приглядевшись фон Ингеноль обратил внимание на удивительно удачные попадания прямо под борт кораблям со стороны бухты. Вон еще. Еще. И еще. Причем и последствия таких попаданий сказались незамедлительно.

В его голове промелькнула мысль: «Торпеды?» Но он ее отбросил. Откуда здесь было взяться торпедам? Подводные лодки? Да, подводные лодки после Русско-Японской войны потихоньку строили. Но какие? В отличие от оригинальной истории их увидели, как развитие средств береговой и портовой обороны. Очень уж впечатлил штурм русских кораблей японской военно-морской базы в Сасебо. Поэтому строили их достаточно компактными, легкими и с небольшой дальностью хода. Но и эта их роль была признана второстепенной, факультативной. Ведь в обороне порта больше внимания уделяли надводным силам, в том числе и торпедным катерам, так славно себя зарекомендовавших. Из-за чего и в Германии, и в Великобритании, и во Франции разработка и строительство подводных лодок носило скорее опытный характер. Все усилия были сосредоточены на развитие и строительстве надводных кораблей нового поколения. Подводные лодки же оставались своеобразными уродцами и экспериментальными поделками. Поэтому Фридрих и подумать не мог о том, что кроме дирижаблей в нападении присутствуют и они.

А вот в России этому направлению внимание уделили. И даже построили десяток «корабликов». Сначала одну опытную. Потом вторую. Потом третью. А потом, пустив опытные на слом, заложили десяток серийных. В обстановке полной секретности, разумеется. А если где-то они и всплывали, то исключительно как специализированные суда для освоения Арктики. Ведь над Северным Морским путем в России очень плотно и вдумчиво работали.

Так Северная железная дорога от Архангельска не только протянулась до устья Оби, но и пошла дальше, практически уже достигнув Енисея. Это не только позволяло потихоньку вводить в промышленный оборот эти земли, но и ставить морские станция вдоль побережья. Станции, снабжение которых было не зависимо от ледовой обстановки и погоды на море.

Эта дорога была очень непроста. Поэтому основной объем тяжелых работ на ее возведении проводили отряды заключенных. Прежде всего, расчистку территории и «правку ландшафта» лопатами. А дальше уже вступали в дело более квалифицированные рабочие бригады, оснащенные самой передовой техникой. Вечная мерзлота много где создавала проблемы. Поэтому был применен достаточно дорогой, но вполне эффективный подход. Паровые трактора с бурами сверлили «лунки». А потом туда устанавливали небольшие стальные сваи, обмазанные битумом и заполненные керосином. Наглухо закрытые, разумеется[38]. Сверху же на эту опору укладывали своего рода «ленточный фундамент» под рельсы, формируя его из специального железобетона. Его не только армировали стальным прутком, но и базальтовой фиброй, что примешивали к смеси. Благодаря чему получалось достаточно стойкое и надежное основание для железнодорожного пути. Дорогое. Непростое. Но эти заказы прогревали экономику страны уже больше десяти лет. Да и технологии немало двигали. Не говоря уже о том, что строительство этой железнодорожной магистрали позволяло вводить в оборот северные земли Российской Империи с их огромными сырьевыми запасами. И разворачивать инфраструктуру для создания продуктивного, безопасного и относительно дешевого Северного морского пути.

Этот особый интерес к Северу у Императора не был секретом ни для кого в мире. С ним было связано строительство достаточно мощного ледокольного флота. И много чего иного. Фактически этот акцент сформировал целый мир специализированной техники и технологий. Поэтому создание подводных научно-исследовательских судов не вызвало никаких подозрений. Тем более, что их качества и свойства были засекречены в лучших традициях обновленного Николая.

И вот — подводные лодки.

Десять достаточно крупных «подводных научно-исследовательских кораблей» вышли на позиции заранее. Самым малым ходом, буквально притираясь ко дну. За пару часов до налета. Где и залегли. А минут за пять до контрольного времени всплыли на перископную глубину и приготовились. Все восемь носовых торпедных аппаратов каждой подводной лодки были заряжены. А рядом, в соседнем отсеке, уже находились запасные торпеды для перезарядки и повторного залпа.