Хмурый лейтенант

Вечером хлынул неожиданный для осени теплый проливной дождь с громом и яркими молниями, и летчики решили устроить "вечер отдыха". К потолку была подвешена ещё одна "летучая мышь", свет от неё веселыми кругами побежал по стенам и ярче осветил жилище. А когда завели патефон, монотонный шум дождя на был уже слышен.

Около одиннадцати в землянке появился Яровой.

Очевидно, после ужина он бродил где-то по лесным опушкам, потому что на голенища его сапог налипли осенние листья. Он молча сбросил мокрую шинель, прошел в самый дальний угол и сел на свою постель. На приход лейтенанта никто не обратил внимания. Но когда молодой летчик Левушкин посмотрел в угол, он увидел, что Яровой, подперев ладонями голову, сосредоточенно рассматривает большую фотографию. Левушкин, а за ним следом и ещё двое подошли к нарам. Яровой никогда не показывал никому из нас ни своих фотографий, ни своих писем, и то, что сейчас он долго и пристально рассматривает какой-то снимок, заинтересовало всех.

- Это кто? Жена? - осторожно спросил Левушкин, не рискуя заглянуть через плечо Ярового на фотоснимок.

- Нет, сын, - тихо ответил Яровой и вздрогнул.

Все мы ожидали, что лейтенант молча уберет снимок. Возможно, так бы и случилось, если бы не настойчивый Левушкин. Взъерошив и без того лохматую голову, он нерешительно попросил:

- А можно посмотреть?

Яровой, ни слова не говоря, протянул фотографию.

С открытки гляДело улыбающееся лицо двухлетнего мальчугана. Мальчик прижимал к себе плюшевого медводя. В больших глазах ребенка застыло удивление перед громадным, ещё не понятным ему миром.

- Больно хорош! - обрадованно воскликнул капитан Веденеев, очевидно, вспомнивший о своих ребятишках.

- Какой толстяк, - добродушно заметил Черемыш.

- И веселый, - прибавил кто-то третий.

- Он что у вас, в Ленинграде? - спросил Левушкин, откуда-то знавший, что Ленинград - родина Ярового.

- Был в Ленинграде, - ответил лейтенант и вдруг нервно забарабанил пальцами правой руки по коленке.

- Почему вы говорите - "был"?

Яровой притронулся к воротнику гимнастерки, но тотчас же отдернул руку.

- Потому, что его теперь нет, - ответил он тихо бесстрастным голосом, в котором не было ничего, кроме сильной усталости. - Вы помните сообщение о первом крупном налете "юнкерсов" на Ленинград? Фашистская фугаска попала тогда в дом. Сын и жена... - Голос его оборвался...

Яровой поднял голову, и летчики, обступившие пары, увидели его глаза... И каждый подумал в ту минуту, что, очевидно, такими они бывают, когда Яровой идет на цель на своем ИЛе и жмет на гашетки, обрушивая на врага снаряды и бомбы...