Хо

— Не бойся. Я не сделаю тебе ничего плохого.

— Что ты сделало с Геной?!

— С ним всё в порядке. Я лишь хотело немного вас проучить.

— Проучить? За что?

— Как за что? Вы вдруг собрались уйти. Не предупредив, не попрощавшись. Разве это вежливо?

— Мы думали, что днём ты бездействуешь.

— Это так. А из-за вас мне пришлось нарушать свой распорядок, и жертвовать драгоценными силами. Поэтому я очень недовольно вашим поведением. Хо! Хо! Но сегодня я вас прощаю.

— С чего вдруг такая щедрость?

— Прошлой ночью я кое-что почувствовало. Кое-что очень любопытное. Со мной никогда такого не было. Мне вдруг сразу стало понятно, почему вы, люди, начинаете писать восторженные стихи, сочинять лирические песни, и придумывать пафосные тирады. Теперь мне ясна природа этого волшебного безумия. Это любовь. Уникальное психическое расстройство, заключающееся в случайной навязчивой идее. Впрочем, это надо чувствовать, а не классифицировать. Ты поможешь мне разобраться в этой дилемме?

— Я не знаю, кто ты такое, но ты определённо сошло с ума. Где Гена?!

— Дался тебе этот Гена! Кто он такой? Всего лишь неотёсанный морячок, утопивший яхту хозяина, и лишившийся смысла своей никудышной жизни. Выкинь его из головы. Он же неперспективен.

— Это не тебе решать! Что ты с ним сделало?

— Ничего. С ним всё в порядке. Будут ещё плаванья у твоего морячка. Может даже останется капитаном. И не утонувшей яхты, а нормального корабля. Такого как этот. Всё с ним будет в порядке. Что до меня, то вся эта «морская романтика» мне уже порядком приелась. Хочу завязать с кораблями, и заняться чем-то более интересным и масштабным. Без вдохновения мне не обойтись. Поэтому я хочу взять тебя с собой, Ольга. Как тебе моё предложение? Хочешь стать сумеречницей?

— Не хочу.

— Подумай. Зачем тебе этот идиотский мир, который вы называете «реальностью». Реальность не там. Она выглядит по-другому. Не так, как ты себе представляешь. Я покажу тебе чудесные миры. Открою величайшие тайны Вселенной. Только тебе! Представь, ты увидишь такое, что тебе и не снилось. Ты поднимешься сразу на несколько ступеней выше своей примитивной цивилизации. Ведь твой мир — это хлев, в котором вас выращивают на убой. А у тебя появился шанс вырваться из этого свинарника. На свободу. Да-да, я подарю тебе свободу. Настоящую. Не иллюзорную. Подумай.

— Уходи.

— Ты думаешь, что если я уйду — всё сразу станет хорошо? Напрасно. Ты ведь не просто увидела изнанку своей реальности. Ты прозрела. Считаешь возможным вернуться к обыденной жизни с подобным прозрением? Думаешь, возможно всё забыть? Глупая девочка. Твоя психика безнадёжно расстроена. Обратного пути нет.

— Это у тебя его нет. А я вернусь в свой мир во что бы то ни стало!

— Вернёшься? И зачем? Что тебя там ждёт? Задумайся, Ольга, есть ли что-то в твоём мире, ради чего стоит в него возвращаться? Чем привлекательна эта жалкая модель социального содержания ведомственных элементов, которую вы назвали «обществом»? Система, построенная на неравенстве и несправедливости. Где тебе постоянно что-то навязывают. Заставляют верить в полнейший бред, лишь потому, что он является общепринятым, а значит, непререкаемым. Тебя зомбируют, постепенно превращая в куклу. Ограниченную, зато податливую и предсказуемую. Заменяют дух живой личности — искусственным, корпоративным духом, казённым, и насквозь фальшивым. Да, в вашем мире есть краски, но вы не замечаете их, предпочитая разбавлять свою чёрно-белую обыденность нелепыми и безвкусными, зато общепризнанными полутонами. Вы не живёте. Вы существуете. И, зачастую, оказываясь на смертном одре, вы осознаёте, что не сделали за свою жизнь ничего действительно стоящего. Но даже тогда упорно в этом не признаётесь, утверждая, что «прожили жизнь не зря». Однако, не зря жизнь проживают единицы, в то время как большинство не оставляет после себя ничего существенного. Ваша жизнь — мучение. Поэтому вы и плачете, появляясь на свет, когда остаточное сознание предыдущей жизни ещё не угасло, и вы ещё понимаете, что впереди вас ждут десятилетия новой тягомотины, наполненной испытаниями, проблемами и болью. Зачем возвращаться в эту рутину?

— Потому что это жизнь. Моя жизнь, понимаешь? Плохая она, или хорошая — она моя. И я хочу в неё вернуться.

— Но ты должна остаться со мной!

— Ничего я тебе не должна.

— Тебе придётся смириться с неизбежностью.

— Никогда. Слышишь? Никогда. Никогда! Ты слышишь меня?!

Хо ничего не ответило. Минуты молчания тянулись одна за другой, и эта изматывающая тишина всё сильнее вводила девушку в состояние паники. Она чувствовала, что сумеречник вот-вот набросится на неё, но не могла определить, откуда получит удар.

— Эй! — не выдержала она. — Чего замолчало?!

— Ага, всё-таки передумала? — тут же откликнулось Хо.

— Нет! Иди ты знаешь куда, сумеречное отродье! Ты мне противно! Делай что хочешь, но я с тобой не останусь! Уж лучше смерть!

— Что ж, любовь моя. Ты сама напросилась. Хо! Хо! Хо!