Читаем Хо Ши Мин полностью

Впервые за пять лет войны только пленными противник потерял 8 тысяч человек. Их разместили в бамбуковых казармах вьетнамских войск. Хо Ши Мин решил посетить один из таких лагерей и побеседовать с пленными, среди которых находились и белые, и черные наемники из африканских колоний Франции, и солдаты марионеточных баодаевских войск. Хо Ши Мин, одетый в черную крестьянскую куртку, на голове пробковый шлем, ничем не отличался от местных жителей. Комендант лагеря представил его пленным как местного кулао — почтенного старика, который бы хотел поговорить с ними. Особенно заинтересовала Хо Ши Мина беседа с одним французским врачом-капитаном. Поначалу капитан равнодушно отнесся к посетителю. Он только удивился, что незнакомый старик так хорошо изъяснялся по-французски. Хо Ши Мин говорил ему о том, что вьетнамский народ против войны, что вот уже пятый год напрасно льется кровь и вьетнамцев и французов и что все это происходит по вине немногочисленной кучки французских капиталистов, наживающихся на горе и страданиях миллионов трудящихся. По мере беседы глаза у французского капитана теплели, он все внимательнее слушал образованного кулао. А когда Хо Ши Мин, видя, как тот дрожит от холода, снял свою куртку и надел ему на плечи, французский капитан не выдержал и разрыдался.

К концу октября 1950 года весь северный район, примыкающий к вьетнамо-китайской границе, был очищен от оккупантов. В руки народной власти вновь перешли крупные города Каобанг, Лангшон, Лаокай, Тхайнгуен, Хоабинь. ДРВ получила прямой выход к странам социалистического лагеря, Кроме того, наряду с военным поражением колонизаторов потерпели крах и их планы создания марионеточных «автономных» государств в горных районах Северного Вьетнама.

3

За годы войны Сопротивления партия вьетнамских коммунистов, действовавшая от имени фронта Вьетминь, превратилась в мощную массовую организацию, ведущую и руководящую силу в организации отпора интервентам и строительстве нового государства. Развитие обстановки требовало еще большего укрепления партийного руководства всеми сторонами жизни республики с целью быстрейшего доведения войны Сопротивления до победного конца. Постоянное бюро ЦК КПИК принимает решение о созыве II съезда партии, который собрался в феврале 1951 года на одной из партизанских баз Вьетбака.

Хо Ши Мин выступил на съезде с политическим докладом, сделав глубокий анализ деятельности партии за 20 с лишним лет ее существования. Революция во Вьетнаме, подчеркнул он, будет идти от одной победы к другой, потому что ею руководит могучая партия. Великая сила партии в том, что она опирается на марксизм-ленинизм, пользуется любовью, доверием и поддержкой всего народа.

Хо Ши Мин дал достойную отповедь маловерам и пессимистам, сомневавшимся в возможности победы Сопротивления, называвшим борьбу вьетнамского народа против колонизаторов «войной кузнечика со слоном».

— Если смотреть только на материальную сторону дела, — говорил он, — смотреть на существующее положение лишь с узких позиций, то тогда это будет правдой, ибо для борьбы против вражеских самолетов и пушек мы в свое время должны были использовать лишь копья. Но наша партия, вооруженная марксистско-ленинским учением, видит не только сегодняшний день, она смотрит в будущее. Мы твердо верим в боевой дух и силу народных масс, нашей нации. Вот почему мы решительно отвечаем колеблющимся и пессимистам, что, «хотя нынче кузнечик лишь кусает ноги слона, завтра слону будут выпущены кишки».

Вместе с тем Хо Ши Мин предостерег партию и народ от опасности забегания вперед, головокружения от успехов. Победы, достигнутые в 1950 году в северных районах страны, вызвали среди некоторых партийных работников шапкозакидательские настроения. Они требовали немедленного перехода к контрнаступлению в масштабе всей страны и выражали недоумение по поводу выдвинутого Центральным Комитетом курса на тщательную подготовку условий для нового наступления. Стремясь остудить горячие головы в партии, Хо Ши Мин говорил:

— Мы все еще ведем напряженную подготовку к генеральному контрнаступлению… Только когда все полностью будет готово, тогда и начнем его. Чем более полной, всесторонней будет подготовка, тем быстрее и успешнее пройдет контрнаступление. Но надо торопиться, не надо горячиться…

Перейти на страницу:

Все книги серии Жизнь замечательных людей

Газзаев
Газзаев

Имя Валерия Газзаева хорошо известно миллионам любителей футбола. Завершив карьеру футболиста, талантливый нападающий середины семидесятых — восьмидесятых годов связал свою дальнейшую жизнь с одной из самых трудных спортивных профессий, стал футбольным тренером. Беззаветно преданный своему делу, он смог добиться выдающихся успехов и получил широкое признание не только в нашей стране, но и за рубежом.Жизненный путь, который прошел герой книги Анатолия Житнухина, отмечен не только спортивными победами, но и горечью тяжелых поражений, драматическими поворотами в судьбе. Он предстает перед читателем как яркая и неординарная личность, как человек, верный и надежный в жизни, способный до конца отстаивать свои цели и принципы.Книга рассчитана на широкий круг читателей.

Анатолий Житнухин , Анатолий Петрович Житнухин

Биографии и Мемуары / Документальное
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование

Жизнь Михаила Пришвина, нерадивого и дерзкого ученика, изгнанного из елецкой гимназии по докладу его учителя В.В. Розанова, неуверенного в себе юноши, марксиста, угодившего в тюрьму за революционные взгляды, студента Лейпцигского университета, писателя-натуралиста и исследователя сектантства, заслужившего снисходительное внимание З.Н. Гиппиус, Д.С. Мережковского и А.А. Блока, деревенского жителя, сказавшего немало горьких слов о русской деревне и мужиках, наконец, обласканного властями орденоносца, столь же интересна и многокрасочна, сколь глубоки и многозначны его мысли о ней. Писатель посвятил свою жизнь поискам счастья, он и книги свои писал о счастье — и жизнь его не обманула.Это первая подробная биография Пришвина, написанная писателем и литературоведом Алексеем Варламовым. Автор показывает своего героя во всей сложности его характера и судьбы, снимая хрестоматийный глянец с удивительной жизни одного из крупнейших русских мыслителей XX века.

Алексей Николаевич Варламов

Биографии и Мемуары / Документальное
Валентин Серов
Валентин Серов

Широкое привлечение редких архивных документов, уникальной семейной переписки Серовых, редко цитируемых воспоминаний современников художника позволило автору создать жизнеописание одного из ярчайших мастеров Серебряного века Валентина Александровича Серова. Ученик Репина и Чистякова, Серов прославился как непревзойденный мастер глубоко психологического портрета. В своем творчестве Серов отразил и внешний блеск рубежа XIX–XX веков и нараставшие в то время социальные коллизии, приведшие страну на край пропасти. Художник создал замечательную портретную галерею всемирно известных современников – Шаляпина, Римского-Корсакова, Чехова, Дягилева, Ермоловой, Станиславского, передав таким образом их мощные творческие импульсы в грядущий век.

Аркадий Иванович Кудря , Вера Алексеевна Смирнова-Ракитина , Екатерина Михайловна Алленова , Игорь Эммануилович Грабарь , Марк Исаевич Копшицер

Биографии и Мемуары / Живопись, альбомы, иллюстрированные каталоги / Прочее / Изобразительное искусство, фотография / Документальное

Похожие книги

100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
Зеленый свет
Зеленый свет

Впервые на русском – одно из главных книжных событий 2020 года, «Зеленый свет» знаменитого Мэттью Макконахи (лауреат «Оскара» за главную мужскую роль в фильме «Далласский клуб покупателей», Раст Коул в сериале «Настоящий детектив», Микки Пирсон в «Джентльменах» Гая Ричи) – отчасти иллюстрированная автобиография, отчасти учебник жизни. Став на рубеже веков звездой романтических комедий, Макконахи решил переломить судьбу и реализоваться как серьезный драматический актер. Он рассказывает о том, чего ему стоило это решение – и другие судьбоносные решения в его жизни: уехать после школы на год в Австралию, сменить юридический факультет на институт кинематографии, три года прожить на колесах, путешествуя от одной съемочной площадки к другой на автотрейлере в компании дворняги по кличке Мисс Хад, и главное – заслужить уважение отца… Итак, слово – автору: «Тридцать пять лет я осмысливал, вспоминал, распознавал, собирал и записывал то, что меня восхищало или помогало мне на жизненном пути. Как быть честным. Как избежать стресса. Как радоваться жизни. Как не обижать людей. Как не обижаться самому. Как быть хорошим. Как добиваться желаемого. Как обрести смысл жизни. Как быть собой».Дополнительно после приобретения книга будет доступна в формате epub.Больше интересных фактов об этой книге читайте в ЛитРес: Журнале

Мэттью Макконахи

Биографии и Мемуары / Публицистика
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное