Читаем Хо Ши Мин полностью

Радуясь успехам Северного Вьетнама в социалистическом строительстве, Хо Ши Мин в те дни писал: «Строительство социализма в нашей стране и наша принадлежность к великой мировой социалистической семье являются осуществлением ленинского тезиса о возможности перехода отсталой колониальной страны к социализму, минуя стадию капиталистического развития. Успехи Демократической Республики Вьетнам обусловлены, с одной стороны, духом самопожертвования, героизма и творческой активности нашего народа, который претворяет в жизнь ленинские указания об индустриализации и коллективизации, а с другой — бескорыстной, братской помощью социалистических стран во главе с Советским Союзом».

3

Борясь за победу социализма на Севере страны, трудящиеся ДРВ все эти годы жили с кровоточащей раной в сердце — болью за страдания родного Юга, где национально-освободительные, демократические силы вели трудную борьбу против империалистических интервентов и их ставленников, сорвавших выполнение Женевских соглашений.

Мысли о Юге Вьетнама, который империалистические круги пытались навсегда оторвать от ДРВ и превратить в свою колонию нового типа, постоянно владели умами Хо Ши Мина и его соратников. Курс на доведение до конца национальной, народно-демократической революции в Южном Вьетнаме, на мирное объединение родины становится генеральным курсом Партии трудящихся Вьетнама. Исторические слова Хо Ши Мина, сказанные им еще в 1946 году: «Вьетнам — одна страна, вьетнамцы — один народ. Реки могут высохнуть, горы — разрушиться, но эта истина не изменится никогда», — вдохновляли миллионы вьетнамских патриотов на борьбу с новым врагом.

В декабре 1960 года патриотические силы Южного Вьетнама создали Национальный фронт освобождения, который возглавил вооруженную борьбу населения Юга страны за независимость и свободу.

Стремясь спасти от краха проамериканский марионеточный режим, сколоченный ими в Сайгоне, США перешли к прямой военной интервенции — высадке войск в Южном Вьетнаме, а затем развязали необъявленную воздушную войну против Северного Вьетнама. Вьетнамскому народу снова пришлось взяться за оружие, чтобы защитить свою свободу и независимость. Так началось второе общенациональное Сопротивление вьетнамского народа империалистическим агрессорам.

В течение нескольких лет мне довелось как корреспонденту ТАСС быть непосредственным очевидцем этой героической эпопеи. Картины первых дней войны стоят перед моими глазами, словно все это происходило только вчера. Над страной, казалось, совсем недавно обретшей долгожданный мир, вновь пронесся призывный клич: «Все — на защиту Родины!» По улицам Ханоя днем и ночью маршировали ополченцы, проходили колонны солдат, спешили на юг тягачи с расчехленными зенитными орудиями. Газеты сообщали, что в первые же дни войны около миллиона человек подали заявления о вступлении добровольцами в Народную армию. Вся страна становилась под ружье, чтобы в смертельной схватке с вооруженным до зубов империалистическим агрессором отстоять независимость и суверенитет своей родины, свое священное право на мирную и счастливую жизнь.

И вновь, как в годы первого Сопротивления, душой всенародной борьбы стал Президент Хо Ши Мин, назначенный в апреле 1965 года председателем Верховного совета обороны, созданного по решению Национального собрания ДРВ для организации отпора врагу. Выступив на сессии Национального собрания с яркой, вдохновляющей речью, Хо Ши Мин четко изложил своему народу и всему миру, во имя каких целей вьетнамские патриоты полны решимости сражаться до последней капли крови, но не уступить агрессору.

— Правительство ДРВ, — говорил он, — еще раз торжественно заявляет о своей неизменной позиции: со всей решимостью защищать независимость, суверенитет, единство и территориальную целостность Вьетнама. Наш Вьетнам — одна страна, вьетнамский народ — един, никто не в силах посягнуть на эти священные права нашего народа. Американские империалисты должны уважать Женевские соглашения, должны уйти из Южного Вьетнама! Это единственный способ разрешить вопрос о войне во Вьетнаме, выполнить Женевские соглашения 1954 года, сохранить мир в странах Индокитая и Юго-Восточной Азии. Иного пути нет. Таков ответ нашего народа и правительства американским империалистам.

Перейти на страницу:

Все книги серии Жизнь замечательных людей

Газзаев
Газзаев

Имя Валерия Газзаева хорошо известно миллионам любителей футбола. Завершив карьеру футболиста, талантливый нападающий середины семидесятых — восьмидесятых годов связал свою дальнейшую жизнь с одной из самых трудных спортивных профессий, стал футбольным тренером. Беззаветно преданный своему делу, он смог добиться выдающихся успехов и получил широкое признание не только в нашей стране, но и за рубежом.Жизненный путь, который прошел герой книги Анатолия Житнухина, отмечен не только спортивными победами, но и горечью тяжелых поражений, драматическими поворотами в судьбе. Он предстает перед читателем как яркая и неординарная личность, как человек, верный и надежный в жизни, способный до конца отстаивать свои цели и принципы.Книга рассчитана на широкий круг читателей.

Анатолий Житнухин , Анатолий Петрович Житнухин

Биографии и Мемуары / Документальное
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование

Жизнь Михаила Пришвина, нерадивого и дерзкого ученика, изгнанного из елецкой гимназии по докладу его учителя В.В. Розанова, неуверенного в себе юноши, марксиста, угодившего в тюрьму за революционные взгляды, студента Лейпцигского университета, писателя-натуралиста и исследователя сектантства, заслужившего снисходительное внимание З.Н. Гиппиус, Д.С. Мережковского и А.А. Блока, деревенского жителя, сказавшего немало горьких слов о русской деревне и мужиках, наконец, обласканного властями орденоносца, столь же интересна и многокрасочна, сколь глубоки и многозначны его мысли о ней. Писатель посвятил свою жизнь поискам счастья, он и книги свои писал о счастье — и жизнь его не обманула.Это первая подробная биография Пришвина, написанная писателем и литературоведом Алексеем Варламовым. Автор показывает своего героя во всей сложности его характера и судьбы, снимая хрестоматийный глянец с удивительной жизни одного из крупнейших русских мыслителей XX века.

Алексей Николаевич Варламов

Биографии и Мемуары / Документальное
Валентин Серов
Валентин Серов

Широкое привлечение редких архивных документов, уникальной семейной переписки Серовых, редко цитируемых воспоминаний современников художника позволило автору создать жизнеописание одного из ярчайших мастеров Серебряного века Валентина Александровича Серова. Ученик Репина и Чистякова, Серов прославился как непревзойденный мастер глубоко психологического портрета. В своем творчестве Серов отразил и внешний блеск рубежа XIX–XX веков и нараставшие в то время социальные коллизии, приведшие страну на край пропасти. Художник создал замечательную портретную галерею всемирно известных современников – Шаляпина, Римского-Корсакова, Чехова, Дягилева, Ермоловой, Станиславского, передав таким образом их мощные творческие импульсы в грядущий век.

Аркадий Иванович Кудря , Вера Алексеевна Смирнова-Ракитина , Екатерина Михайловна Алленова , Игорь Эммануилович Грабарь , Марк Исаевич Копшицер

Биографии и Мемуары / Живопись, альбомы, иллюстрированные каталоги / Прочее / Изобразительное искусство, фотография / Документальное

Похожие книги

100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
Зеленый свет
Зеленый свет

Впервые на русском – одно из главных книжных событий 2020 года, «Зеленый свет» знаменитого Мэттью Макконахи (лауреат «Оскара» за главную мужскую роль в фильме «Далласский клуб покупателей», Раст Коул в сериале «Настоящий детектив», Микки Пирсон в «Джентльменах» Гая Ричи) – отчасти иллюстрированная автобиография, отчасти учебник жизни. Став на рубеже веков звездой романтических комедий, Макконахи решил переломить судьбу и реализоваться как серьезный драматический актер. Он рассказывает о том, чего ему стоило это решение – и другие судьбоносные решения в его жизни: уехать после школы на год в Австралию, сменить юридический факультет на институт кинематографии, три года прожить на колесах, путешествуя от одной съемочной площадки к другой на автотрейлере в компании дворняги по кличке Мисс Хад, и главное – заслужить уважение отца… Итак, слово – автору: «Тридцать пять лет я осмысливал, вспоминал, распознавал, собирал и записывал то, что меня восхищало или помогало мне на жизненном пути. Как быть честным. Как избежать стресса. Как радоваться жизни. Как не обижать людей. Как не обижаться самому. Как быть хорошим. Как добиваться желаемого. Как обрести смысл жизни. Как быть собой».Дополнительно после приобретения книга будет доступна в формате epub.Больше интересных фактов об этой книге читайте в ЛитРес: Журнале

Мэттью Макконахи

Биографии и Мемуары / Публицистика
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное