Хобби гадкого утенка

Я посмотрела на небольшой поднос, который держал садовник. Сотовый телефон, золотые часы, серьги, пара колец, диадема, связка ключей и маленькая сумочка от Гуччи, точь-в-точь как моя, только не черная, а темно-синяя.

– Утром вышел двор подметать, – пояснил Иван, – гляжу, по всей дорожке раскидано. А еще платье изодранное, чулки и, извините, лифчик. Только выбросить одежду пришлось, вся в лохмотья превратилась. И «БМВ» стоит на ободьях. Мне колеса менять? Или из сервиса мастера вызвать?

– Не беспокойтесь, Ваня, – сказала я, забирая подносик с «сокровищами», – лучше принесите пакетик.

Ссыпав драгоценности, телефон и сумочку в услужливо подставленный пакет, я положила ключи в карман и поехала в Москву.

Рита обитала в центре, на Малой Бронной улице. Честно говоря, самое сердце столицы не кажется мне отличным местом для проживания. Впрочем, осенью и зимой еще ничего, но весной и летом – просто караул. Но Рита небось в апреле съезжает на дачу. Мимо пустого кресла консьержки я прошла к лифту, распахнула старую, прямо-таки допотопную кабину. Лифт, раздирающе скрипя, доволок мои сорок восемь килограммов на третий этаж, где оказалась только одна дверь с номером девять.

Следующие полчаса я жала на звонок, колотила ногами в бронированную дверь и даже крикнула пару раз:

– Рита, открой!

Но из квартиры не доносилось ни звука. С одной стороны, в этом не было ничего особенного. Небось за дверью скрываются просторные апартаменты, а спальню редко устраивают прямо у входа. Скорей всего она расположена в самом дальнем углу, и Рита, привыкшая просыпаться тогда, когда основная масса людей уже пообедала, тихо похрапывает сейчас в одеялах. Настораживало другое. Куда подевались стаффордширские терьеры? Вчера Рита вскользь обронила, что их в доме двое. Отчего не лают собаки? Наши поднимают дикий шум, едва заслышав шаги во дворе.

Поколебавшись, я вытащила ключи и отперла замок. Может, я излишне самонадеянна, но отчего-то думаю, что стаффордширские терьеры меня не тронут. Хотя совершенно непонятно, откуда у меня взялась такая наглая уверенность. Стаффы – огромные, сердитые псы, дальние родственники питбулей… Но жизнь с Банди и Снапом научила меня не бояться животных, и я смело вошла в темный холл, зажгла слегка вычурную хрустальную люстру и крикнула:

– Есть кто живой?

Ответом послужило молчание. Слегка изумившись, я пошла по длинному узкому коридору, заглядывая по дороге во все комнаты. Спальня, как и предполагалось, оказалась последней.

Без лишних церемоний я распахнула дверь и увидела собак. Один стафф лежал на боку, возле огромной кровати с позолоченной спинкой. Его красивое рыжее тело раскинулось на белоснежном ковре. Голова собаки была повернута в сторону изголовья, лапы судорожно вытянуты, словно она пыталась загородить собой ложе хозяйки, а из-под ее живота натекла большая красная лужа, успевшая подернуться пленкой.

Второй стафф лежал на одеяле. Его кровь разлилась по роскошным белым кружевам и розовому атласу. В комнате стоял удушающий запах чего-то жуткого, наверное, смерти. На плохо слушающихся ногах я подошла к кровати и отдернула край пухового одеяла. Но там никого не оказалось. Риты не было в спальне…

Внезапно послышался тихий скрип. От неожиданности и ужаса я чуть не упала в обморок, но уже через секунду поняла, что звук исходит от дверных петель. В глубине комнаты приоткрылась дверь, наверное, за ней скрывалась ванная комната.

Чувствуя, что ноги начинают походить на трехлитровые баллоны, наполненные жидким свинцом, я доковыляла до ванной и заглянула внутрь.

Рита была там, лежала на красивой темно-зеленой плитке возле джакузи, до краев наполненного водой. На поверхности плавали мочалка и пустой пластмассовый флакон из-под геля для душа. Назарова была, без сомнения, мертва. Невозможно было представить, что еще несколько часов назад это сейчас покрытое странными пятнами, какое-то «изломанное» создание жило, веселилось, мечтало и пило коньяк. Даже волосы потеряли блеск и теперь стелились на полу, словно груда старых веревок.

Кое-как справившись с тошнотой и схватив свою сумку с ключами от сейфа, я выбралась в коридор, вытащила мобильный и набрала хорошо знакомый номер. Только бы Дегтярев оказался на месте!

Через час роскошную квартиру было не узнать. Повсюду по-хозяйски расхаживали люди в грязных ботинках, равнодушно выполнявшие привычную работу.

Мы с Александром Михайловичем сидели на кухне. Полковник Дегтярев – наш самый лучший друг, можно сказать, брат. Знакомы мы с ним с тех стародавних времен, когда он учился в Академии МВД, а я преподавала там французский язык. Только не подумайте, что Александр Михайлович намного младше меня. Просто в академию люди поступают уже после того, как справили двадцатипятилетие.