Хобби гадкого утенка

Вешкино оказалось небольшой деревенькой, вытянувшейся вдоль быстрой, узкой речки. Несколько ветхих, покосившихся избенок и сельпо. Я вошла в магазинчик, оглядела консервно-жвачно-водочное изобилие, купила, чтобы поддержать коммерцию, абсолютно ненужную пачку «Собрания», бог весть зачем завезенную в эту дыру, и поинтересовалась у пожилой, ярко накрашенной продавщицы:

– Не подскажете, где дача Артюхиной?

– Артюхина, Артюхина, – забормотала торгашка, – это кто же такая?

Потом ее неожиданно осенило, и она радостно воскликнула:

– Ленка-психопатка! Идите по бережку, потом через поле, они у Воронихи избенку купили, на отшибе, у самого леса…

– Там есть кто? – поинтересовалась я.

– Конечно, – радовалась тетка, – Клавка при ней, сестра ейная, без отрыву сидит. И то верно, разве такое сокровище одно оставишь? Избу подожжет или в речку сиганет. Иди, иди, не сомневайся, в дому они, никуды не ходют.

– Проехать можно?

– Э, милая, только пехом и допереть. Машину тут брось, я постерегу. Впрочем, у нас тут воров нет, чай, не Москва. Иди, иди, не боись, не тронут твой автомобиль!

Я заперла «Форд» и пошла в указанном направлении. Было сыро и холодно. От реки дул резкий ветер, предвестник будущей зимы. Внезапно деревня кончилась. Впереди расстилалась узкая полянка, через которую вилась колдобистая дорожка. Вдалеке, у самого леса, виднелась красная крыша.

Я пошла по «нитке», поеживаясь от пронзительных порывов ветра. Конечно, жарким летом очень хорошо жить у воды, но потом приходит осень и в дом начинает заползать сырость. Мне всегда было жаль жителей Венеции и нашего московского района Строгино, небось, они постоянно ходят искусанные комарами…

Тропинка кончилась, упершись в большой, абсолютно глухой забор. Я оглядела бетонные плиты, совершенно гладкие, с колючей проволокой сверху, железные ворота, домофон и присвистнула. Надо же, ощущение такое, что передо мной тщательно охраняемый военный объект. Интересно, какие тайны скрываются внутри?

Недолго думая я ткнула пальцем в кнопку.

– Кто там? – донеслось из динамика.

– Откройте, Клава, – крикнула я в ответ, – от Миши Каюрова.

Раздался легкий скрип, калиточка приотворилась, я юркнула внутрь и увидела деревенскую избу, больше похожую на блокпост, чем на жилище мирного селянина.

Окна избушки украшали железные решетки и ставни, выполненные, похоже, из стали. Правда, сейчас они были открыты. Дверь, кажется, из чугуна, даже издали видно, какая она толстая и тяжелая. Сам домик выкрашен в темно-зеленый цвет, покрыт отличной красной черепицей. Знаю, знаю, какая дорогая вещь подобная «шапка», сами недавно перекрывали ложкинский дом и выложили кругленькую сумму за похожую черепицу. Гребень крыши украшала спутниковая антенна. Ну просто тайное жилище Джеймса Бонда! Теперь понятно, отчего оно расположено возле речки. Небось тут есть специальный док, где греет мотор атомная подводная лодка.

– Слава богу, – воскликнула женщина лет пятидесяти с виду, стоявшая на каменном крыльце, – честно говоря, уж я и не знала, что подумать! Миша в условленный день не приехал, деньги не привез. Звоню ему, звоню – никто трубку не берет, ни дома, ни по мобильному, прямо извелась вся!

– Тут неприятность получилась, – вздохнула я, – Мише плохо с сердцем стало, инфаркт.

– Господи, – всплеснула Клавдия руками, – да идите в дом.

Мы прошли через просторные сени в большую, обставленную недорогой, но добротной мебелью комнату. Все здесь говорило об устойчивом достатке хозяйки. Широкий диван и два кресла, обитые ярким зеленым велюром, «стенка», сверкающая полированными дверцами шкафов, телевизор, хрустальная люстра, два ковра: один на полу, другой на стене…

Клавдия села в кресло, но потом сразу вскочила.

– Чего это я, давайте чаю попьем! Небось устали. К нам-то от станции семь километров переть.

– Я на машине, оставила ее у магазина, но от чашечки чаю не откажусь.

– Сейчас принесу, – засуетилась хозяйка.

– Давайте лучше на кухню пойдем, – предложила я, – незачем из меня «парадную» гостью делать!

Мы сменили место дислокации и оказались в просторном «пищеблоке», оборудованном не хуже, чем наш, ложкинский, – холодильник «Бош», СВЧ-печка, плита «Электролюкс», комбайн, кофемолка.

– Какой ужас, – вздыхала Клавдия, распахивая шкафчик и вытаскивая банку дорогого кофе «Черная карта», коробочку шоколадных конфет «Коркунов» и пакетик с печеньем.

– Сейчас уже опасность миновала, – я поспешила ее успокоить, – угрозы для жизни нет, но Миша лежит в Боткинской больнице, в кардиореанимации, а туда сотовый даже вносить не разрешают, он им какие-то приборы замыкает. Так что аппарат выключен, вот почему вы дозвониться не могли. Уж извините, сразу приехать не получилось…

– Понятное дело, – закивала Клава, – хорошо хоть сейчас выбрались, чего не позвонили-то мне? Знаете, как я нервничала? Брат не едет и не едет…

Я посмотрела на тетку. Вот оно что, это сестра Михаила, похоже, старшая…