Хобби гадкого утенка

Банди тихо гавкнул, а Черри подсунула морду мне под левую руку. Машинально поглаживая пуделя, я вздохнула. Нет уж, будем считать, что Каюров ни при чем. Иначе кто снимет с нас проклятие, которое, следует признать, работает просто отлично. Разнообразные неприятности сыплются на нас со всех сторон с такой частотой, что делается страшно. Что-то нас ждет завтра? Пожар? Наводнение? Эпидемия бубонной чумы?

Утром первым делом я вызвала «автомобильных спасателей» и, велев им доставить «Форд» прямо к нашему дому, отправилась в сторожку.

Иван, напевая, мастерил какую-то штуку, больше всего похожую на проволочный ящик.

– Ваня, – попросила я, – можно на денек взять вашу «девятку»?

Садовник почесал в затылке.

– Берите на сколько угодно, только вам после «Вольво» и «Форда» не в кайф будет, меня самого ломает на ней ездить!

– Ничего, Ванюша, – в тон парню ответила я, – меня так ломает на «бомбистах» передвигаться, прямо крючит всю.

Иван протянул ключи. Я обошла сторожку сзади и уставилась на кабриолет. Да уж, больной скорее мертв, чем жив! Вообще-то девятая модель «Жигулей» – красивая машина. С длинным, устремленным вперед передним крылом и немного тяжелой задней частью, она похожа на стрелу, летящую в цель. Но руины, представшие передо мной, мало походили на автомобиль. Капот черный, очевидно, Иван недавно поменял его, но почему-то не покрасил. На дверцах тут и там виднелись вмятины и пятна ржавчины, вместо одного из боковых стекол был натянут кусок полиэтиленовой пленки…

Пока я оглядывала ходячее несчастье, появился Ваня, несущий в руках проволочную клеточку.

– Ну как? – спросил он.

– Она ездит? – робко поинтересовалась я.

– Иногда, – хмыкнул садовник, – когда в хорошем настроении.

Потом, увидав мою вытянувшуюся физиономию, быстро добавил:

– Но сегодня миролюбиво настроена, садитесь!

Я покорно влезла внутрь довольно узкого салона и, вдохнув неприятный, «кокосовый» аромат, исходивший от зеркальца заднего вида, на котором болтался освежитель, спросила:

– Что это вы несете?

– Так ловушку, – охотно разъяснил Ванька, – какая-то дрянь в саду поселилась! Корни грызет у деревьев, кусты пообглодала.

– Может, волк? – предположила я.

Ваня хотел было засмеяться. Уголки его рта начали разъезжаться в разные стороны, но потом парень, очевидно, вспомнив, что говорит с хозяйкой, все же удержался:

– Нет, волков тут не бывает, скорей уж крыса хозяйничает! Вот кусок сыра положил, эта дрянь забежит внутрь, дверка захлопнется, тогда и поглядим, что за разбойник!

Я поерзала на неудобном, жестком, продавленном сиденье и включила мотор. Неожиданно он ровно заурчал, я выжала сцепление и бодро покатила к воротам.

Увидав меня на пороге, Раиса Андреевна удивленно спросила:

– Вы? Что-то случилось?

Я смущенно заулыбалась.

– Уж извините, бога ради, понимаю, что беспокою вас… Такая ерунда получилась, можно пройти?

– Конечно, – разрешила бывшая учительница, – входите, входите…

Я прошла на грязноватую, по-старушечьи заставленную банками кухню, села на липкую табуретку и забормотала:

– Понимаете, денежки счет любят, я вам доллары-то дала, а расписочку не взяла. Меня на работе отругали, начальник прямо ногами затопал, иди, говорит, бери бумажку.

– Господи, милая, – замахала руками Раиса Андреевна, – о чем разговор. Говорите, что писать…

Подождав, пока она нацарапает на бумажке несколько слов, я пробормотала:

– Уж извините, но у нас там такие люди! Наташа небось рассказывала!

Раиса Андреевна вздохнула.

– Да, говорила, что очень все чванливые, малоприветливые, в особенности начальство. Буркнут сквозь зубы и все. Никто не улыбнется, не поговорит по-людски. В общем, ты начальник – я дурак, я начальник – ты дурак. У нас тоже в школе директор такой был, чистый ин-дюк. И смешно, и противно. Наташа иногда приходила усталая и жаловалась. «Ох, мамусечка, кабы не деньги, ей-богу, бросила б пресмыкаться».

Раиса Андреевна вздохнула, я мигом подхватила тему:

– Да уж, дружить там не с кем, не знаю, как у Наташи, а у меня ни одной родной души не нашлось!

Кабанова машинально стряхнула с полинялой клеенки какие-то крошки.

– У Наты тоже там подруг не было. У нее вообще по жизни всего несколько-то их и было, а если честно говорить, то вообще одна, Риточка Назарова.

– Кто? – изумленно спросила я.

– Маргарита Назарова, – совершенно спокойно повторила Раиса Андреевна.

– Рита?!

– Вы ее знаете? – удивилась старушка.

– Ну не слишком хорошо, шапочно, – начала я выкручиваться, – просто один раз пригласили на прием переводчицей, а госпожа Назарова была там с мужем. Но как же они подружились? Насколько я понимаю, Рита очень обеспеченная женщина, даже богатая, и потом, она старше Наташи…

Раиса Андреевна усмехнулась.

– Насчет возраста это верно, а насчет богатства… Оно к ней не сразу пришло, а с первым мужем. Был когда-то такой актер Инджикян, может, слышали?

Я напрягла память.

– Инджикян? Арам? Он, кажется, играл всяких злодеев, мошенников… Такой картинно красивый, восточный мужчина… Но, погодите, вы ничего не путаете? Он же жутко старый, я видела фильмы, снятые с его участием в пятидесятые годы…

Раиса Андреевна кивнула.