Хобби на любителя

— Ничего себе случайность! — Я был ужасно возмущен. — Случайность, которой ни много ни мало десять процентов. Если бы я выигрывал с такой вероятностью в «Спортлото», то мог бы спокойно обойтись без зарплаты!

— Конечно, случайность, — упирался Кочетков. — Вот один мой хороший товарищ с первого раза вспомнил, как нужно шить. Камзол ему изготовить два дня работы...

— Что? — заинтересовался я. — Какой камзол?

— Ну, конечно, он камзолы не шьет, — тут же перестроился Кочетков, осознав свою ошибку. — Тут главное — навык. Теперь у него вся семья обшивается.

Я посмотрел на него с сожалением и махнул рукой.

— Ладно, жду следующую порцию.

— Продолжим? — обрадовался Кочетков. Как видно, он совсем не надеялся, что я соглашусь на вторую попытку. — Если хотите, можем немного увеличить дозу...

— А-а-а! — свирепыми турьими голосами выли трубы. В пыли и крови ратники. И я. Шило из вятичей, в дружине Святослава — тоже весь покрыт кровавой пылью от шелома до поножей.

Р-раз, р-раз! Булава не тяжела руке... Успел тать щитом прикрыться! Ништо, ужо достану!

— Хоронись, Шило!

Едва успел пригнуться. Короткое копье степняка свистнуло над головой. Р-раз, р-раз! И этого собью!

Простонал рядом Вест, припал на колено — стрела в плече, кровь на рубахе.

И-и-эх! Хруп! Не панцирь — скорлупка... Вон того, в черной шапке!.. Ах ты, сыть, тяжел удар... Ништо, выдюжу! Р-раз! Р-раз!

— А-а-а! — стонут трубы. — Ломи!!! Р-раз! А ну!

...Я выпустил из руки обломок стула и осмотрелся. Стеклянная пыль лежала на полу. Сервант, правда, остался цел.

— Однако, — хрипло сказал я, не узнавая свой преступный голос.

— Можно вылезать? — жалобно спросили откуда-то снизу.

Я заглянул под стол. Кочетков, скорчившись, держал под мышками свои драгоценные бутыли.

— Все в порядке, — неуверенно заверил я.

Кочетков покряхтел, выбрался из-под стола и сразу отошел подальше.

— Неожиданная реакция, — сказал он после короткого молчания. — Совершенно не имеет аналогов. Обычно во время сна-воспоминания испытуемый производит какие-то специфические, узкопрофессиональные движения, но так бурно этот процесс еще никогда не происходил.

— Все движения, произведенные мной, имели специфический, узкопрофессиональный характер, — злорадствовал я. — Продолжим?

— Продолжим, — тут же согласился Кочетков. Кажется, его энтузиазм совсем не пострадал. — Сейчас я новые стаканы достану.

В этот момент во входную дверь застучали и зазвонили одновременно. Кочетков осторожно поставил бутыли в угол (подальше от меня) и бросился открывать. На лестничной площадке стояли два дружинника с повязками и третий — лысый, отчего-то в пижаме, но тоже с повязкой на рукаве.

— Что тут происходит, товарищ Кочетков? — спросил лысый, пытаясь пролезть в квартиру.

Кочетков растерянно молчал. Один из дружинников, молодой черноволосый парень, смущенно хмыкнул.

— Соседи жалуются, — сказал он, кивая на лысого. — Стучат у вас.

Лысый проницательно крутил головой и втягивал носом воздух.

— Определенно самогон, — с печальной уверенностью произнес он.

Я понял, что пора вмешаться.

— В чем, собственно, дело, товарищи? — я общительно улыбался, демонстрируя спокойное и добродушное недоумение.

— Ничем не пахнет, что вы, в самом деле? — негромко обратился к лысому второй дружинник.

— Я помогаю своему товарищу в перестановке мебели, — объяснял я. Случайно уронили стол. Мы вас потревожили?

Я спросил это у лысого с максимальной теплотой.

— Что вы выдумываете, Зиновий Аркадьевич, — запоздало очнулся Кочетков, — какой еще самогон?

— Товарищ Кочетков, я вас официально предупреждаю, — веско произнес лысый Зиновий Аркадьевич.

— Еще и одиннадцати нет, — вставил я.

— Пожалуйста, осмотрите квартиру, — оскорбленный Кочетков широко распахнул дверь.

Зиновий Аркадьевич тут же просунулся в прихожую, но первый дружинник его остановил:

— Куда вы? Так нельзя. Мы не имеем права. Вполне приличные люди...

— Трезвые, — тихонько добавил второй дружинник.

Зиновий Аркадьевич приблизился к нему вплотную и интимно зашептал в самое ухо, однако дружинник отрицательно покачал головой.

— Нет, ни в коем случае. Мне вообще кажется, что этот вызов был напрасным, — сухо произнес он.

— Молодой человек, — торжественно начал Зиновий Аркадьевич, — не считаете ли вы, что...

— До свидания, — сказали нам дружинники, — извините за беспокойство, — и прикрыли дверь.

— Это один из ваших друзей, прошедших через воспоминания о тяжелом прошлом? — осведомился я.

— Это сосед, — ответил Кочетков. — Удивительно неприятный человек. Подозревает меня в чем-то. Кажется, даже следит за мной.

Сквозь неплотно прикрытую дверь было слышно, как Зиновий Аркадьевич сурово осуждает бездеятельность, безответственность и политическую близорукость.

— Черт с ним, — подвел я итог инциденту. — Пошли попробуем еще разок.

Мы вернулись в комнату, и Кочетков раздобыл новую пару мензурок.

— Мне кажется, не имеет смысла углубляться в далекое прошлое, — сказал я. — Не думаю, чтобы профессиональные навыки моих дальних родственников представляли интерес сегодня. Во всяком случае, как хобби. Поищем где-нибудь поближе.