Хоббит

На следующий день Бильбо проснулся от того, что солнце ярко светило прямо в глаза. Он подскочил, чтобы взглянуть на часы и поставить чайник, но тут обнаружил, что находится вовсе не дома. Хоббит сел и с тоской подумал о зубной щетке и воде для умывания. Ни того ни другого не было, равно как и поджаренного хлеба с ветчиной на завтрак, только холодная баранина и крольчатина. А затем предстояло вновь трогаться в путь.

На этот раз ему разрешили взобраться орлу на спину. Ветер свистел в ушах. Бильбо зажмурился. Гномы прокричали слова прощанья, обещая отблагодарить Повелителя Орлов, если смогут, и пятнадцать огромных птиц снялись со склона горы. Солнце едва оторвалось от восточного края мира; утро было холодное, туман лежал в лощинах и кутал вершины гор. Бильбо приоткрыл один глаз и увидел, что они уже высоко в небе, земля – далеко внизу, а горы стремительно удаляются. Он снова зажмурился.

– Не щиплись, – сказал орел. – Нечего дрожать, как кролик, хоть ты изрядно на него смахиваешь. Что может быть лучше полета?

Бильбо хотел ответить: «Теплая ванна и поздний завтрак на лужайке у дома», но счел за лучшее промолчать и немного ослабил хватку.

Шло время. Орлы увидели место, к которому летели, и начали кругами спускаться к земле. Снижались они долго, и наконец хоббит снова открыл глаза. Земля была гораздо ближе – он различал деревья, похожие на дубы и буки, широкие луга и реку. Однако прямо на пути реки, рассекая ее надвое и заставляя описывать петлю, высился утес, словно последняя застава далеких гор или огромный камень, брошенный на мили великаном из великанов.

Быстро опустились орлы на его вершину и ссадили седоков.

– Добрый путь, куда бы вы ни стремились, доколе не возвратитесь в родные гнездовья! – крикнули они.

Так принято говорить у орлов.

– Да несет вас ветр под крылами туда, где плывет солнце и ходит луна! – отвечал Гэндальф, знавший правильный ответ.

На этом они расстались, и, хотя Повелитель Орлов стал впоследствии Царем птиц и носил золотую корону, а пятнадцать его ближайших сподвижников – золотые гривны (из золота, которым наградили их гномы), Бильбо их больше не видел, только высоко и далеко в Битве Пяти Воинств, но о ней – в самом конце нашей истории.

На вершине скалы была площадка; тропа со множеством истертых ступеней вела вниз к реке, через брод с большими плоскими камнями и дальше на луг. У конца спуска, возле брода, обнаружилась пещерка (очень приличная, с галечным полом). Здесь путники сели и стали обсуждать, как быть дальше.

– Я с самого начала собирался проводить вас до этой стороны гор, – сказал волшебник. – Теперь, благодаря удаче и моему присмотру, вы здесь. Вообще-то мы даже дальше к востоку, чем я собирался с вами идти, а ведь это, в конце концов, не мое приключение. Возможно, я еще загляну вас проведать, прежде чем все закончится, но сейчас меня ждут другие спешные дела.

У гномов вытянулись лица; они запричитали, а Бильбо заплакал. Все уже думали, что Гэндальф пойдет с ними до конца и всегда будет рядом в трудную минуту.

– Я не собираюсь исчезать прямо сейчас – могу дать вам день-два. Возможно, я в силах выручить вас из теперешнего положения, да и сам нуждаюсь в помощи. У нас нет ни еды, ни снаряжения, ни пони, а вы вдобавок не знаете, где находитесь. Это я вам скажу. Вы в нескольких милях к северу от дороги, на которую спустились бы с перевала. Места это малонаселенные, если не слишком изменились за те годы, что я тут не бывал. Однако недалеко отсюда, как мне известно, живет некто. Это он выбил ступени в скале – Скели, как он ее называет, если не ошибаюсь. Он нечасто сюда приходит, особенно днем, так что дожидаться его бессмысленно и даже опасно. Надо пойти к нему, и, если все сложится удачно, я распрощаюсь с вами и скажу, как орлы: «Добрый путь, куда бы вы ни стремились».

Гномы взмолились, чтобы Гэндальф не уходил. Они сулили ему драконье золото, серебро и драгоценные камни, но волшебник был непреклонен.

– Посмотрим, посмотрим, – сказал он. – Что до золота, думаю, я уже и так заслужил часть вашей добычи – когда она станет вашей.

* * *

Гномы бросили уговоры и, сняв одежду, искупались в реке – мелкой, прозрачной, с каменистым дном возле брода. Обсохнув на солнце, которое здесь снова пригревало по-летнему, все почувствовали себя освеженными, хотя еще немного побитыми и очень голодными. Вскоре путники перешли вброд реку (неся на себе хоббита) и двинулись по высокой траве вдоль раскидистых дубов и стройных буков.

– А почему она зовется Скель? – спросил Бильбо, шедший рядом с волшебником.

– Он зовет ее Скель, потому что слово «скель» означает такие утесы, а эта – единственная в округе, и он хорошо ее знает.

– Кто зовет? Кто знает?

– Некто, о котором я говорил – некто весьма значительный. Когда будете с ним знакомиться, держитесь как можно учтивее. Я буду представлять вас постепенно, по двое, наверное, и постарайтесь ему не досадить, не то лишь небеса ведают, что случится. В гневе он ужасен, хотя в хорошем настроении очень добр. Однако предупреждаю: он очень вспыльчив.

Гномы, слыша разговор, подошли ближе.