Хоббит

Они еще немного полежали и послушали, но наконец желание пойти и вновь попросить о помощи взяло верх. На сей раз им предстал еще более великолепный пир; и во главе пирующих восседал златокудрый лесной король в короне из листьев, почти такой, какого описал Бомбур. Эльфы передавали чаши по кругу и через костер, некоторые играли на арфах, многие пели. От волос, украшенных цветами, исходило сияние, зеленые и белые камни сверкали на оплечьях и поясах, лица дышали весельем, звонко и чисто звучала музыка, и в круг их вступил Торин.

Мертвая тишина воцарилась на полуслове. Свет погас. Пламя взметнулось столбом черного дыма. В лица гномам полетели зола и уголья, и лес снова огласился криками. Бильбо бегал кругами (как ему казалось), вопя: «Дори, Нори, Ори, Оин, Глоин, Кили, Фили, Бомбур, Бифур, Бофур, Двалин, Балин, Торин Дубовый Щит!», а вокруг невидимые гномы выкликали то же самое (иногда добавляя: «Бильбо!»), однако их крики звучали все дальше и дальше, а потом вроде бы сменились воплями о помощи. Вскоре все окончательно стихло, и хоббит остался в полной темноте и безмолвии.

* * *

Вот когда ему стало по-настоящему страшно. Впрочем, через некоторое время он решил, что до света все равно ничего лучше не предпринимать, и бесполезно метаться по лесу, тратя силы, без малейшей надежды подкрепить их с утра завтраком. Поэтому он сел, прислонился спиной к дереву и не в последний раз предался воспоминаниям о хоббичьей норе с ее превосходными буфетными. Он с головой погрузился в мысли о яичнице, ветчине и поджаренном хлебе, когда что-то коснулось его руки – что-то вроде липкой крепкой бечевки. Дернувшись, хоббит обнаружил, что ноги его опутаны точно такой же. Он попытался вскочить, но сразу упал.

И тотчас огромный паук, оплетавший нитью сонного Бильбо, выскочил из-за его спины. Хоббит видел только глаза чудовищной твари, однако чувствовал на себе волосатые лапы, тянувшие из брюшка клейкую нить. Счастье, что он очнулся вовремя, потому что еще немного, и не смог бы пошевельнуться. Ему и так пришлось отчаянно защищаться. Хищник пытался парализовать его ядом (как поступают с мухами обычные пауки), и Бильбо отбивался руками, пока не вспомнил про меч. Едва он выхватил клинок, тварь отскочила, и хоббит разрезал путы на ногах. После этого он сам перешел в наступление. Паук, похоже, не привык, чтобы жертвы носили на боку колющие шипы, не то бы поскорее ретировался. Бильбо бросился на противника и с размаху рубанул его мечом по глазам. Паук запрыгал, заплясал, дергая ногами, и Бильбо прикончил его вторым ударом, после чего сам повалился без чувств.

Когда он пришел в себя, вокруг брезжил серый лесной свет. Рядом лежал мертвый паук и валялся испачканный в черном меч. Что-то изменилось в мистере Бэггинсе от того, что он в темноте, один, без помощи волшебника или гномов, сразил исполинского паука. Когда он вытирал меч о траву и прятал в ножны, то чувствовал себя другим, гораздо более отважным и грозным, несмотря на пустоту в желудке.

– Я дам тебе имя, – сказал он клинку. – Ты будешь зваться Жало.

После этого хоббит принялся обследовать окрестности. Лес был угрюм и тих. Первым делом следовало отыскать друзей, которые вряд ли далеко (если не попали в плен к эльфам или кому похуже). Однако Бильбо боялся кричать, поэтому долго стоял, гадая, в какой стороне дорога и где искать гномов. «О! Зачем мы не послушали Беорна и Гэндальфа! – переживал он. – Ну и угодили мы в переделку! Мы!.. Хорошо бы «мы» – так страшно одному-одинешеньку!»

Наконец он прикинул, с какой стороны в последний раз доносились крики о помощи, и по везенью (которым, видать, был наделен с избытком) прикинул более или менее верно, как вы дальше увидите. А решившись, со всей своей сноровкой двинулся вперед. Хоббиты, я уже говорил, умеют двигаться на удивление тихо, особенно в лесу, к тому же Бильбо первым делом сунул палец в кольцо. Вот почему пауки не видели и не слышали его приближения.

Довольно долго он крался, пока не различил впереди тень, слишком густую даже для леса, и такую черную, словно здесь никогда не рассеивается ночь. Подобравшись ближе, хоббит понял, что это сплетение паучьих сетей. Внезапно он увидел и самих пауков, огромных и страшных, прямо у себя над головой, и, несмотря на кольцо, затрясся от страха. Стоя за деревом, Бильбо довольно долго наблюдал, пока в тиши и неподвижности леса не понял, что омерзительные твари разговаривают между собой. Речь их больше напоминала надтреснутое шипение, но многие слова были понятны. Они говорили о гномах!

– Изрядно повозились, да не зря, – сказал один. – Шкурье, поди, грубое, зато внутри, чай, сладкий сок.

– Повисят малость, станут вкуснее, – ответил другой.

– Смотрите, не пересушите, – заметил третий. – Уж и так с тела спали. Знать, скудно кормились в последние дни.

– Убить сейчас, – прошипел четвертый. – Убить сейчас, пусть висят дохлые.

– Чай, уже сдохли.

– Да ничуть. Один только что трепыхался. Просто отходят от сла-а-адкого сна. Гляньте!