Хоббит

– Пошевеливайтесь лучше! – прикрикнул кравчий. – Ленивцам и пустые бочки тяжелыми кажутся. Тут только те, которые нужно выбросить. Делайте, что велено.

– Прекрасно! – отвечали эльфы, катя бочки к открытому люку. – Пеняй на себя, если королевские вино и масло уплывут вниз по реке. То-то озерные люди попируют за наш счет!

Эй, давай, вали, катай,
В дырку бочечки кидай!
Налегай, бум-бом!
Полетели кувырком!

Так они пели, и бочки одна за другой летели в темный провал. Некоторые из них были и впрямь пустые, в некоторых сидели гномы; все скатывались в люк, подскакивая и громыхая, ударяясь о стенки туннеля, сталкиваясь одна с другой и подпрыгивая на черной воде.

Только тут Бильбо понял, что не предусмотрел самого главного. Вы-то, наверное, давно это заметили и посмеивались над ним, но хотел бы я видеть вас на его месте! Он-то был не в бочке, и, если бы даже и спрятался в подходящую, ее некому было бы закрыть! Выходило, что на этот раз он точно расстанется с друзьями (почти всех их уже скатили в люк) и будет вечно бродить одиноким взломщиком по закоулкам эльфийских пещер. Даже если бы он выбрался через главные ворота, как отыскать гномов? Он не знал дороги по берегу к тому месту, куда приплывут бочки. А что станется с гномами без него? Он не успел рассказать им все, что узнал и что собирался делать, как только беглецы выберутся из леса.

Пока все эти мысли стремительно проносились у него в голове, эльфы затянули веселую песню. Некоторые уже взялись за канаты, чтобы поднять решетку, открыть затвор и выпустить бочки.

Возвращайся по волнам
Вспять к своим родным краям!
От пещер и диких нор,
От холодных скал и гор,
Из лесных дремучих чащ,
Где бежит поток бурлящ,
Из ущелий – на простор
Светлых плесов и озер!
Вдаль плыви вдоль тростника
В теплом гуле ветерка,
Мимо мелей и песков,
Мимо заливных лугов,
Сквозь туман, что от болот
Темной полночью встает!
Пусть тебя влечет вода,
Пусть тебя ведет звезда;
С севера плыви на юг,
Где лучится день вокруг,
Где пасутся у реки
Овцы, кони и быки,
Где на солнечных холмах
Зреет виноград в садах!
К югу, к югу уплывай
В свой родной далекий край –
По бурливой быстрине,
В яркий день и при луне!

Последняя бочка скатилась в люк! Не видя иного выхода, бедный маленький Бильбо ухватился за нее и полетел в воду. Плюх! Он очутился в воде, под бочкой. Отплевываясь и цепляясь двумя руками, как крыса, он вынырнул на поверхность, но вскарабкаться наверх не мог – бочка только крутилась, сталкивая его под воду. Еще бы – она была пустая и прыгала, как поплавок.

В уши залилась вода, и все равно Бильбо слышал пение эльфов. Потом лязгнул люк, и голоса затихли. Течение влекло его к решетке. Он был в ледяной воде, один-одинешенек, если не считать сидящих по бочкам гномов.

Очень скоро впереди показалось серое отверстие. Заскрежетала, поднимаясь, решетка. Бочки, толкаясь, устремились в просвет, и Бильбо оказался в самой их гуще, еле поспевая уворачиваться, чтобы не смяло в лепешку. Течение тащило бочки под каменную арку. Хорошо, что он не сумел выбраться наверх: даже хоббиту было бы не проскочить под низким каменным сводом, почти вплотную подходившим к воде.

Бочки вынесло под нависающие ветки деревьев. Бильбо гадал, что чувствуют гномы и много ли воды натекло внутрь. Некоторые бочки осели в воде – хоббит заключил, что это те, в которых его друзья.

«Только бы крышки не отошли!» – подумал он. Впрочем, скоро ему стало не до друзей – тут бы самому остаться живу. Ему удавалось держать голову над водой, но он уже весь продрог и не знал, подвернется ли удачный случай выбраться на берег, или он раньше умрет от холода.

Удачный случай все-таки подвернулся: течение прибило несколько бочек к мелкому берегу, где они зацепились за корягу. Бильбо смог вскарабкаться на свою, пока ее удерживали соседние. Он распластался на животе, как мокрая крыса, с трудом удерживая равновесие. На ветру было холодно, но лучше, чем в воде. Только бы не упасть, когда бочки поплывут дальше!

Вскоре течение оторвало их от коряги и вынесло на стрежень. Удержаться наверху оказалось и впрямь очень трудно; однако Бильбо кое-как справился, хоть и с большими неудобствами. По счастью, он был совсем легонький, а бочка – большая, к тому же отяжелела от воды. Ему казалось, что он едет без стремян и узды на толстом пони, который каждую минуту норовит покататься на траве.