Хоббит

– Ой-ой-ой! – выговорил Бильбо. – Получилось очень неловко. Ты помнишь, как обещал, что я могу выбрать себе четырнадцатую часть? Может быть, я понял это слишком буквально – мне говорили, что гномы иногда учтивее на словах, чем на деле. Было, впрочем, время, когда ты считал мое участие не вполне бесполезным. Крысиное семя, да уж! Это и есть все услуги ваши и ваших семейств, которые мне сулили? Считай, что я распорядился своей долей, и разойдемся на этом.

– Добро, – мрачно промолвил Торин. – Разойдемся на этом, и прочь с глаз! – Потом он повернулся и заговорил через стену: – Меня предали. Расчет верен: слишком дорог мне Аркенстон, сокровище моего рода. За него я отдам четырнадцатую часть золотом и серебром, исключая драгоценные камни, но это будет считаться условленной долей предателя, и с ней он отбудет, а вы уж как хотите, так и делите. Полагаю, немного ему достанется! Забирайте его себе, покуда цел, и всякая дружба меж нами врозь!

– Спускайся к своим сообщникам! – крикнул он Бильбо. – Или я сброшу тебя со стены!

– Как насчет золота и серебра? – спросил хоббит.

– Все в свое время, – отвечал Торин. – Спускайся!

– До тех пор камень останется у нас, – сказал Бард.

– Не очень-то хорош ты в роли Короля-под-Горой, – промолвил Гэндальф, – но все еще может перемениться.

– Верно, – сказал Торин. Страсть к драконьим сокровищам настолько обуяла его, что он подумывал, не сможет ли с помощью Даина вернуть камень, а долю Бильбо оставить себе.

И так хоббит спустился со стены и ушел без всякого вознаграждения, если не считать кольчуги, которую Торин отдал ему раньше. Многие гномы были пристыжены и опечалены.

– Счастливо оставаться! – крикнул им Бильбо. – Может быть, мы еще встретимся как друзья!

– Прочь! – вскричал Торин. – Твое счастье, что на тебе кольчуга, сделанная моим народом. Стреле ее не пробить, но, если не поторопишься, я выстрелю по твоим жалким ногам. Убирайся!

– Не спеши! – сказал Бард. – Мы оставляем тебя до завтра. В полдень мы вернемся и посмотрим, вынес ли ты из сокровищницы обещанную часть. Если все будет честно, мы уйдем и эльфийское воинство возвратится в свои леса. А пока прощай.

С этим они возвратились в лагерь; а Торин отправил гонцов Роака к Даину с вестями обо всем, что случилось, и с просьбой поторопиться.

* * *

Прошли день и ночь. Наутро ветер задул с запада, погода испортилась. Чуть свет дозорные вбежали в лагерь с криком, что воинство гномов показалось за восточным отрогом Горы и быстро приближается к Дейлу. Даин шел всю ночь, чтобы поспеть раньше, чем его ждут. Каждый из гномов был в стальной кольчужной рубахе до колен, ноги их покрывали штаны из тонкой и гибкой стальной сетки, секретом которой владел этот народ.

Гномы исключительно сильны для своего роста, а эти были очень сильны даже для гномов. В бою они рубились тяжелыми двуручными кирками, хотя у каждого был на поясе еще и короткий меч, а за спиной – круглый щит. Бороды они заплели в две косицы и заправили за пояс. Шлемы у них были стальные, подошвы – стальные, лица – угрюмые.

Трубы призвали людей и эльфов к оружию. Вскоре в долину быстрым шагом вступили гномы. Между рекой и восточным отрогом войско остановилось; лишь несколько латников продолжили путь. Они перешли реку возле лагеря, здесь сложили оружие и подняли руки в знак мира. К посланцам вышел Бард, и с ним Бильбо.

– Мы от Даина, сына Наина, – отвечали гномы на вопрос лучника. – Мы спешим к своим родичам в Горе, ибо услышали о восстановлении древнего королевства. Но кто вы, расположившиеся, подобно врагам, под укрепленными стенами? – Разумеется, это была старинная и довольно учтивая речь, означавшая: «Вам тут делать нечего. Мы идем к Горе, так что убирайтесь, или мы будем пробиваться с боем!» Они рассчитывали прорваться между излучиной и отрогом, по узкой полоске берега, которая казалась самой незащищенной.

Бард, разумеется, отказался пропустить гномов к Горе. Он намеревался прежде забрать золото и серебро в обмен на Аркенстон, ибо не верил, что Торин, получив подкрепление, сдержит свое слово. Войско доставило большой запас провианта – гномы выносливы, и, как ни быстро шагали воины, каждый тащил в придачу к оружию огромный заплечный мешок. Это растянуло бы осаду на много недель, а тем временем подоспели бы и другие гномы – у Торина было много сородичей. Кроме того, осажденные могли открыть другие ворота, и осаждающим пришлось бы окружить всю Гору, а для этого у них не хватало людей.

Именно таков и был расчет Торина и Даина, которые постоянно сносились через воронов. Посланцы, выслушав отказ, вернулись, бурча в бороды. Бард тут же отправил глашатаев к Горе. Вместо золота их встретил град стрел, и они воротились опечаленные. Весь лагерь пришел в движение, как перед боем, ибо Даин приближался по восточному берегу.