Хоббит, или Туда и Обратно

Бильбо мерещилось, что он все время бежит по кругу. Он звал их по именам, в то время как они (хоббит совсем не видел их) звали Бильбо. Но крики все удалялись и затихали. В какой-то миг хоббиту почудилось, что зовут на помощь, зовут откуда-то издалека, должно быть, справа. Бильбо остался в темноте, один-одинешенек.

Эти минуты стали для хоббита самыми страшными в его жизни, но он решил, что лучше подождать, пока не наступит день; не бродить же по лесу в безнадежных поисках еды. Бильбо опустился на землю, прислонился спиной к дереву и вспомнил, уже в который раз, свою норку с ее кладовками. Он думал о яичнице с ветчиной, хлебе с маслом, как вдруг он почувствовал чье-то прикосновение. Что-то вроде крепкой липкой бечевки обмотало левую руку. Попробовал встать — тут же упал.

Тут из-за дерева, — а именно он-то и связывал хоббита, пока тот дремал, — выскочил огромный паук и пополз прямо к Бильбо. Хоббит не только видел горящие глаза твари, но и чувствовал на себе ее мохнатые лапы, которые обматывали вокруг него липкие нити. Бильбо повезло, что он опомнился вовремя: вскоре он не смог бы и пальцем пошевелить. Хоббит стал отчаянно отбиваться от паука руками, — тот решил впрыснуть в Бильбо яду, точно так же, как это проделывают с мухами обычные пауки, — как вдруг вспомнил о своем мече и обнажил его. Паук от неожиданности отпрыгнул в сторону, и хоббит успел перерезать путы на ногах. Теперь пришел черед Бильбо нападать. Куда уж пауку знать про мух с таким жалом, иначе он задал бы стрекача. Не успело чудище скрыться, как хоббит нагнал его и с размаху вонзил меч твари между глаз. Паук запрыгал как сумасшедший, заскакал в дикой пляске, страшно выкидывая коленца и выворачивая лапы, пока его не добил второй удар; Бильбо совсем ничего не понимая повалился наземь и долго не приходил в себя.

Стоял обычный тусклый день, когда Бильбо очухался. Рядом с ним лежал мертвый паук, а на валявшемся рядом мече пятнами чернела кровь. Убить такого огромного паука в одиночку, без помощи кудесника, карликов или кого-нибудь еще — разве не настоящий подвиг для него, для Бильбо Бэггинса! Хоббит почувствовал себя совсем другим, — более храбрым и беспощадным, — несмотря на пустой желудок. Он вытер меч об траву и вложил его в ножны.

— С этих пор я буду звать тебя Жалом, — обратился хоббит к мечу.

Бильбо задумался. Каким мрачным и зловещим ни был лес, было ясно, что сперва надо спасать карликов, которые, наверняка, были где-то близко. Звать их было ни к чему, да и опасно. Хоббит долго переминался с ноги на ногу, не зная, куда идти.

— И чего мы не послушались советов Гэндальфа и Беорна! — выкликнул он. — А теперь мы вляпались по уши! Мы! Хорошо, если мы; так страшно одному…

В конце концов, Бильбо выбрал более-менее правильное направление, откуда, как ему показалось, ночью доносились крики карликов. Он старался красться как можно тише (ведь хоббиты умеют бесшумно скрываться даже в лесной чаще), не забыв при этом надеть кольцо. Вот почему пауки не услышали и, тем более, не углядели хоббита.

Еще немного — и впереди раскинулась тень, слишком темная даже для Черной Пущи. Словно клочок тьмы, которую никто никогда не мог развеять. Подойдя поближе, хоббит понял, что это был сплошной ком черной паутины, в которой перепутались все нити.

И тут он заметил пауков — огромных и страшных. Хоббит испугался и задрожал: кольцо кольцом, а вдруг обнаружат? Спрятавшись за деревом, Бильбо наблюдал за пуками, и понял (а никаких других звуков в лесу не было), что эти мерзкие твари переговариваются между собой. Хотя их голоса напоминали скрип и свист, из их разговора хоббиту было ясно многое. Пауки говорили про карликов.

— Подрались славно и не зря! — сказал один. — Ну и противная у них шкура. Зато внутри сочные, вот как я кумекаю.

— Сочные, сочные, — поспешно соглашался другой. — Только пускай еще немного повисят.

— Нечего им тут качаться! Как бы не перевисели, — возразил третий. — Долго же их не кормили.

— Впрыснуть в них, впрыснуть, — просвистел четвертый. — Дохлыми еще немного повесят и созреют.

— Они и так уже окочурились, говорю тебе, — прогнусавил первый паук.

— Как бы не так. Один сам мотнулся, я видел. Отошел, да-а… Сейчас покажу…

С этими словами толстый паук пополз вверх к дюжине коконов, которые свисали с высокой ветки в ряд. Бильбо стало не по себе, когда он к своему ужасу, увидел как эти свертки с торчащими из них ногами, кончиками бород, носов и капюшонов, раскачивались в полумраке.

Паук подполз к самому большому кокону («Наверное, бедный старый Бомбур», — решил Бильбо) и сильно ущипнул торчащий кончик носа. Внутри кокона что-то проурчало, и торчащая нога крепко ударила паука в брюхо. Звук был таким, как будто пнули по спущенному мячу; тварь свалилась с ветки, но успела повиснуть на собственной нити.

Остальные захихикали:

— М-да, ты прав! Мясцо свежее, но брыкается!

— Ну, сейчас я их всех прикончу! — гневно просвистел паук, взбираясь вверх по ветке.