Хоббит, или Туда и Обратно

Тридцать белых скакунов
Между красных двух холмов
Поскачут в лад
Вперед-назад
И вновь замрут,
И вновь стоят.

Вот и все, что он сумел из себя выжать: страх, что его сейчас съедят, мешал сосредоточиться. Загадка была известная, не новая, и Голлум, разумеется, знал ответ не хуже нас с вами.

— Ссстарье! — просвистел он. — Зззубы! Зззубы, моя прелесссть! У нассс их шшшесссть!

И загадал вторую загадку:

Что без голоса кричит
И без крыл порхает?
Что без рта и губ ворчит,
Без зубов кусает?

— Минутку! — воскликнул Бильбо. Угроза попасть Голлуму на обед по-прежнему не давала ему думать. Но, к счастью, он уже слышал раньше нечто подобное и, поднатужившись, отгадал:

— Ветер, разумеется, ветер!

Хоббит был так доволен собой, что следующую загадку с ходу придумал сам. «Пусть эта маленькая подземная тварь поломает себе голову!» — решил он.

Первый глаз — над головой,
А внизу под ним другой.
Только разница в одном:
Колесом огромным
Верхний глаз — на голубом,
Нижний — на зеленом.

— Ссс, ссс, — прошипел Голлум. Он жил под землей так долго, что совершенно забыл о таких вещах. Бильбо уже начал надеяться, что негодное создание проиграло, но тут Голлум припомнил давние-давние-давние времена, когда он жил в норе с бабушкой на берегу реки. — Ссс, моя прелесссть, — засвистел он. — Подсссолнух, подсссолнух под сссолнцем!

Однако такие будничные загадки, которые загадывают наверху, на земле, его утомили. И вывели из себя — потому что напомнили ему о тех днях, когда он был не такой одинокий, подлый и гадкий. А главное — он сильно проголодался от всего этого. И потому сейчас он решил загадать что-нибудь пострашнее и не такое простое:

Не видать и не слыхать,
Не учуять, не обнять —
Между звезд, в глубинах гор,
В тишине укромных нор,
Раньше всех и позже всех,
Убивает жизнь и смех.

К несчастью для Голлума, Бильбо эту загадку знал, и, в любом случае, чтобы ответить, достаточно было посмотреть вокруг.

— Тьма! — выпалил он, не задумываясь, и в свой черед загадал:

Этот ларчик непростой:
Скрыт в нем шарик золотой,
Только как его достать?
Дверцы что-то не видать.

Он спросил просто так, чтобы выиграть время, пока не вспомнит что-нибудь похитрее. Бильбо думал, что загадка известна всем, хотя он поменял в ней отдельные слова. Но Голлуму она показалась крепким орешком. Он шипел, свистел, шептал что-то себе под нос — и никак не мог догадаться.

Бильбо начал терять терпение.

— Ну что, отгадал? — спросил он. — Ты так шипишь, будто думаешь, что это кипящий чайник. Но это не так!

— Ещщще не всссе, пусссть дассст нам сссообразззить, моя прелесссть, ссс, ссс!

Бильбо дал Голлуму еще некоторое время посоображать, а затем объявил:

— Все, говори отгадку!

И вдруг Голлум вспомнил, как когда-то, давным-давно, разорял птичьи гнезда, таскал яйца, а потом, сидя на берегу реки, учил бабушку высасывать их.

— Яйцсссо! — зашипел он. — Яйцсссо, это яйцсссо!

И тут же загадал:

Она не дышит — но живет,
Не хочет пить — но вечно пьет,
В броне — но не звенит она,
И как могила холодна.

Теперь Голлум, в свою очередь, считал загадку ужасно легкой, потому что ответ все время был у него на уме. Но он так переволновался из-за этой злосчастной загадки про яйцо, что сейчас просто не смог придумать ничего лучше. Однако бедному Бильбо, который старался, по мере возможности, не только не лазить в воду, но и вообще к ней не подходить, пришлось поломать голову. Вы-то, конечно, знаете правильный ответ, а если нет — наверняка догадаетесь, не моргнув глазом: но вы сидите у себя дома, в уютной комнате, и можете спокойно подумать, потому что никто не собирается вас съедать. Бильбо попробовал откашляться разок-другой — но это не помогло.

Вскоре Голлум начал шипеть от удовольствия, приговаривая себе под нос:

— Интересссно зззнать, вкусссный ли он, моя прелесссть? Сссочный ли? Может, даже хруссстящщщий? — Вытаращив глаза, он стал с любопытством приглядываться к Бильбо из темноты.

— Еще минутку! — дрожа, попросил хоббит. — Я-то дал тебе подумать как следует!

— Пусссть думает поссскорей, поссскорей! — зашипел Голлум и полез из лодки на берег, подбираясь поближе к Бильбо. Однако едва он ступил в воду тощей перепончатой лапой, как оттуда выпрыгнула испуганная рыбешка и шлепнулась Бильбо на ногу.

— Ой! — вскрикнул тот. — Какая холодная, скользкая! — И тут же догадался: — Рыба! — закричал он. — Рыба, рыба!