Хоббит, который слишком много путешествовал

– А почему в первый раз я появился не в самом Сакред Вейле, а в бестиарии? – спросил я. – И, кстати, где ты появился во второй раз? Там же, где и в первый?

– Там же, – подтвердил Уриэль. – Не знаю, почему для тебя Арканус решил изменить точку входа. Есть у меня несколько идей…

– Например?

– В первый раз тебя чуть не убил василиск.

– Думаешь, Арканус решил, что во второй раз он должен поместить меня в более безопасном месте?

– Может быть. А может быть, это в первый раз ты чем-то ему не понравился и он поместил тебя там, где тебе грозила опасность. Не знаю. Да и неважно это, главное, что ты оба раза явился в мир в непосредственной близости от самого большого города, населенного твоей родной расой. Я оба раза появился в городе, населенном темными эльфами – ближайшей расой к эльфам Средиземья. При втором пришествии и ты, и я оказались почти в том же месте, что и в первый раз. Таким образом, в обоих случаях Арканус разместил посетителя в местности, населяемой либо родной расой посетителя, либо наилучшим приближением к родной расе. Так?

– Так, – согласился я.

– Далее. Почему для тебя был выбран именно Сакред Вейл? Первое, что приходит в голову – потому, что Сакред Вейл – самый большой город из числа населенных халфлингами. Если так, то Хеллгейт, в который оба раза явился я, должен быть крупнейшим из городов, населенных темными эльфами. Непонятно только, как это проверить, не лезть же в башню Сссра.

– А почему бы и нет? – удивился я.

Уриэль задумался.

– А и вправду – почему бы и нет? Надеваем невидимость, дожидаемся, пока хозяин покинет заклинательный покой… как думаешь, Хэмфаст, там могут быть артефакты, предупреждающие хозяина о появлении незваных гостей?

Я пожал плечами.

– Вряд ли. Не думаю, что необходимость в таких артефактах возникала хотя бы раз за всю историю мира. Хотя кто его знает…

– Ладно, допустим, что Хеллгейт – действительно самый большой эльфийский город на Мирроре. Где нам в этом случае искать Олорина?

– А какой он расы? – спросил я и сразу понял, что сморозил глупость.

– Он майар, – ответил Уриэль, – а майары стоят вне разумных рас. Большинство майаров предпочитают принимать облик людей, но это традиция, а не необходимость. Вряд ли Арканус делает выбор на основе внешнего облика. Нет, это совершенно исключено, ведь при проходе по каналу мы все имели облик людей.

– Тогда что? Не мог же Олорин стать пятым хозяином!

– Да, это вряд ли, – согласился Уриэль. – Хотя кто его знает… если тихо сидеть в башне и никуда не высовываться, можно долгое время оставаться незамеченным.

– Не выйдет, – возразил я, – ты забыл про гобелены, отражающие силу хозяев.

– А ты уверен, что новая линия появляется на них сразу же, как только новый хозяин появляется на Арканусе?

– А когда она еще может появляться?

– Например, когда башня нового хозяина окажется на карте того хозяина, в чьей башне висит гобелен. Но ты прав, маловероятно, что Олорин стал новым хозяином. Все хозяева Аркануса и Миррора явились в миры одновременно и я не думаю, что это простая случайность. Сейчас уже не скажешь точно, что тогда произошло, но это было, без сомнения, что-то из ряда вон выходящее. Не думаю, что приход в мир Олорина смог бы привести в действие силы, способные повторить подобное событие. Может, герой?

– Что? – не понял я.

– Может быть, Олорин стал героем, – пояснил Уриэль. – В этих двух мирах каждый хозяин имеет героев. Герои превосходят обычных существ по всем параметрам, но гораздо слабее хозяев. Пожалуй, что облик героя – самый подходящий для Олорина. Но для начала все равно надо проверить первое предположение.

16

Миррор – странное место. Его иногда называют сумеречным миром и не зря – небо здесь светит гораздо слабее, чем на Арканусе. Это нельзя назвать полноценными сумерками, здесь гораздо светлее, чем в моей родной Хоббитании на закате, но, все равно, при первом знакомстве Миррор производит неприятное впечатление. Чем-то неуловимым он напоминает Мордор, причем не современный Мордор – цивилизованное и просвещенное государство орков, а ту темную твердыню сил зла, какой был Мордор во времена Фродо. Я сказал об этом Уриэлю, но тот только рассмеялся моим словам.

– Нельзя судить о вещах по внешнему виду, – сказал он. – Я немало времени провел среди местных эльфов и поверь мне, Хэмфаст, в них не больше зла, чем в твоих халфлингах.

– Они не мои, – возразил я. – Моя раса – это хоббиты, а халфлинги совсем другие, у них совсем другая культура. Даже орки Средиземья ближе к хоббитам, чем халфлинги Аркануса.

Мы перенеслись в Миррор обычным заклинанием перемещения высшей магии. Обычно это заклинание не позволяет переходить между мирами, но если миры связаны очень тесно, это становится возможным. Получается, что Арканус и Миррор так же тесно связаны, как Средиземье и маленький мирок, сотворенный Уриэлем.

Мы стояли на берегу Хеллривера. Интересно, что эта река имеет какое-то неуловимое сходство с Торуином. Если бы на Арканусе были сумерки, то в сумерках Торуин выглядел бы точь-в-точь, как Хеллривер. Я поделился этой мыслью с Уриэлем.