Хоббит. Путешествие по книге

Страшной эту песню делает ее фривольный тон. Нам известно, что гоблины безумно злы и жаждут отомстить гномам за смерть Верховного Гоблина. Мы готовы увидеть, как они беснуются и ярятся. На деле же видно, что гоблины творят свою месть не с лютой злобой и даже не с мрачным удовлетворением, но с каким-то тошнотворным наслаждением. Их песня рисует в воображении забавную и даже мирную картинку: «смешные маленькие птички» расселись на деревьях и ветер ерошит их перышки. Повторы: «смешные маленькие птички», «смешные крошки» – придают первому куплету песни оттенок детского лепета, и эту черту обыгрывает Гэндальф, когда, пытаясь поддеть гоблинов, называет их «озорниками». Две последние строчки песни, конечно же, отвечают на риторический вопрос «Что нам делать с этими смешными крошками?». В этих строчках легкомысленно-проказливый тон песни резко сменяется жестоким и злобным. Слова «зажарить их живьем» обнажают злобную насмешку, которая таилась в притворно ребяческом начале песни.

Список способов, которыми можно приготовить стряпню из Бильбо и его друзей, живо напоминает читателю кулинарные дебаты, устроенные троллями во второй главе ( никто , похоже, не знает, как надо готовить гномов!). Впрочем, гоблинские рецепты в контексте песни производят куда более жуткое впечатление. Тролли, может, и злые существа, но их кулинарная дискуссия имеет чисто практическое значение. Для них гномы – просто пища, и они совершенно искренне спорят, как ее лучше приготовить. Перечисление рецептов в гоблинской песне – отнюдь не профессиональные дебаты поваров, но пространная фантазия пыточных дел мастера. Толкин выводит образчик этого жестокого юмора в самом названии главы [22] , пробуждая в воображении читателя образы раскаленных сковородок и жаркого огня в кухонной печи, – предвосхищение издевок, которыми гоблины, приплясывая у костра, осыпают Бильбо и его спутников. Гоблины вовсе не собираются сожрать хоббита и гномов; они просто веселятся, воображая все жестокие способы, какими можно умертвить будущих пленников.

Веселье это наглядно проявляется в насмешках, которыми гоблины сопровождают свое пение. Используя метафору из собственной песенки, они кричат гномам: «Летите, птички!» – и наслаждаются тем, что гномам, по сути, некуда бежать. Чудовищнее всего то, что в конце они велят гномам: «Пойте», несомненно, предвкушая мучительные вопли, которые наверняка будут издавать пленники, сгорая заживо. Эти душераздирающие крики и есть «пение», которое гоблины надеются услышать от «смешных маленьких птичек», – гоблинский юмор в чистом виде.

Во второй песне, которую гоблины распевают у подножия горящих деревьев, они возвращаются к размеру, ритму и мотиву песни, которую исполняли в главе четвертой:

Burn, burn tree and fern!

Shrivel and scorch! A fizzling torch

To light the night for our delight,

Ya hey!

Гори, гори, дерево и папоротник! / Съеживайся и выгорай! Шипящий факел, / чтобы осветить ночь для нашего удовольствия, / йя-хей!