Хобо

Я стоял в стороне и гадал, как долго продлится экзекуция. Вероятно, и Титус задал себе этот вопрос, скорее всего, в тот момент, когда с воплем пошатнулся от первого удара. Тогда я познакомился с еще одним правилом: когда Барон наказывает своих людей, они должны стоять прямо. Яма, в известной мере, помогала стоя выдержать избиение. Между ударами Барон произносил текст, как священник, изгоняющий дьявола. Сначала я подумал, что он просто издевается и надеется приглушить стенания Титуса, но потом вдруг понял, что он очень, очень серьезно верит во все, что говорит, и хочет, чтобы я, как новый ученик в классе, принял это к сведению. «Значит ты, Титус, хочешь быть бизнесменом. Иметь свой товар. Контролировать своих покупателей». Он сильно замахнулся дубинкой, вызвав новый вопль одобрения. «Ну, что, я помогу тебе осуществить это желание. С завтрашнего дня ты дежуришь в школьных дворах. У тебя достаточно товара, чтобы снабдить всех школьников города. Если не хватает, достань. Ведь ты предал меня ради больших денег, правда?». Дубинка просвистела в воздухе и опустилась на индюшачью шею Титуса. Он отлетел в сторону и ударился головой о край ямы. Тело задергалось от новой боли. «Пеня каждый вечер будет ждать тебя в «Лимбе», ты будешь отдавать ему ежедневную выручку. Ровно в десять — нарисовался с баблом, вытряхнул из карманов все, что намолотил за день, и тут же свалил к ебеной матери. Куда угодно, только не попадайся мне на глаза. Понял?» Дубинка повторила вопрос. «В этом городе достаточно школ, чтобы вернуть долг. Я понимаю, чтобы ты исполнил свои обязательства, нужно время, но я терпелив. Терпелив потому, что знаю, эту работу ты будешь делать без процента. Или ты считаешь, что заслуживаешь какой-то доли за то, что будешь рвать задницу? Не слышу?». «Нет», выдавил из себя Титус за миг до того как дубинка пригладила его кудри. «Я справедлив, Титус, а?», Барон присел на корточки и посмотрел на него с близкого расстояния, но Титус не реагировал, его голова свесилась на грудь. «Смотри мне в глаза, гнида», Барон взял его за подбородок, стараясь не испачкаться. «Я задал тебе вопрос». «О’кей», промямлил Титус, выплюнув кровь. «Что значит о’кей?» рявкнул Барон, «То, что ты уводил мои деньги прямо у меня из-под носа? Это совсем не о’кей». Дубинка принялась разгуливать туда-сюда как барабанные палочки в руках начинающего ударника, который пытается изобразить переход. «Я тебя про другое спросил. Отвечай». Титус был готов вот-вот впасть в бессознательный транс, но последним усилием жизненных сил он заставил себя сказать: «Ты справедлив…, Барон». «Повторяй это каждый вечер перед сном, если хочешь утром проснуться», Барон выпрямился и вернулся за стол. «Отнесите его в сортир, пусть приведет себя в порядок», показал он дубинкой в сторону ямы. «И проконтролируйте, чтобы не забыл спустить после себя воду». Два типа потащили обмякшее тело куда-то в глубину. От тела воняло мочой и бензином.

Барон сел, отложил дубинку и махнул мне рукой, чтоб я подошел. Как раз в подходящий момент, а то мне уже наскучило это избиение в рассрочку. Он сделал хороший глоток хорошей выпивки. Мне не предложил. Оставил меня стоя смотреть, как он допивает свой стакан. Ну, он его заслужил.

«Намучился с ним?», загадочный оскал изучал меня.

«Все нормально», ответил я.

«Не обижайся на него», сказал он, «ему тоже нужно заботиться о своей репутации».

Я кивнул головой, переполненный пониманием: «Он немного понервничал».

Барон вытащил из-под стола пистолет и направил на меня. Я узнал его. «Ты все еще хочешь его получить?», спросил он с усмешкой.

«Конечно», выпалил я.

«А ты упрямый», он в раздумье покрутил головой.

«Тебе виднее», усмехнулся я, стиснув зубы.

Он посмотрел на меня со странным выражением. Как будто эти слова напомнили ему кого-то, кому как раз сейчас смывали кровь под краном в соседнем помещении общего пользования, одном из многих в огромном неразгороженном пространстве «Фан Хауса». Я молчал и ждал, чтобы он что-то сделал и прекратил это занудство. Черные глаза держали меня на прицеле. А потом и им наскучило. «Ладно. Я его тебе дам, но с возвратом». Он вздохнул так, словно невидимый груз свалился с его невидимого сердца. «Смотри, осторожно, когда будешь пользоваться».

Я схватил пистолет и сунул его за пояс. Я чувствовал его. «Пистолетом пользоваться легче, чем людьми», брякнул я только для того, чтобы как-то выразить свою благодарность.

«Иди домой и подумай об этом. А я позабочусь об остальном». И сделал мне знак, что я могу идти.

Тем дело и кончилось. Домой я возвращался пешком. Время от времени дотрагивался до рукоятки пистолета. Это делало ночь более свежей и приятной. Я шагал совершенно один, со своим дружком за поясом и своим хозяином в мыслях.

*

«Я слышал, ты рекрутирован», Йоби пережевывал залежавшиеся новости.

«Это так называется?», наивно спросил я всезнающего вестника.