Хоботок по прозвищу Слоняйка

Хоботок подошел к двери и распахнул ее настежь.

Но его все равно никто не заметил, потому что все были заняты важными делами. Мама накрывала на стол, папа сидел в кресле и курил, Сийм сидел в другом кресле и натягивал на левую ногу носок, который никак не хотел надеваться, потому что один носок на ноге уже был.

Хоботок сделал два неуклюжих шага и затрубил:

— Я тоже хочу идти в школу!

Только теперь папа повернулся к нему и недовольно сказал:

— Хоботок, что за манеры?! Ты сегодня уже стоял на голове? А холодной водой обливался?

— Нет, — перепугался Хоботок, но тут же набрался смелости и повторил:

— Я тоже хочу идти в школу!

Папа покачал головой и сказал:

— Это невозможно.

Хоботок тоже покачал головой и сказал:

— Нет, возможно. Вообще не бывает ничего невозможного.

— Это невозможно по трем причинам, — терпеливо начал объяснять папа. — Во-первых, потому что ты слон, во-вторых, потому что ты резиновый, и в-третьих, потому что ты маленький. Неужели ты не понимаешь?

— Понимаю! — сказал Хоботок. — Я очень даже хорошо понимаю, что я хочу идти в школу.

Папа вздохнул и сказал:

— Ты рассуди здраво, Хоботок. Мы-то все знаем, что ты умеешь ходить и говорить, но другие люди не знают. Да они и не поверят. Поэтому, если ты пойдешь в школу, начнутся только недоразумения, а может быть, и неприятности.

Чем больше Хоботку что-нибудь доказывали, тем сильнее хотелось ему спорить. И на этот раз было так же. Он воскликнул:

— Никаких неприятностей не будет! Я хочу учиться, потому что я хочу стать великим!

Теперь уже вмешалась мама. Она с серьезным лицом сказала:

— Хоботок, дорогой…

— Никакой я не дорогой!

— … ты бы еще немного поспал.

— Не хочу я спать!

— Ах, Хоботок, — сказал папа устало, — некрасиво спорить со взрослыми.

— А это красиво, когда взрослые не пускают маленького игрушечного слоника в школу, и он должен оставаться на всю жизнь не великим? — крикнул в ответ Хоботок, и у него печально поник хобот, потому что ему вдруг стало себя очень жалко.

Сийму, который, наконец, с огромным трудом напялил один носок на другой, тоже стало жалко Хоботка, и он сказал:

— Пусть Слоняйка пойдет вместе со мной в школу. Я посажу его рядом с собой.

Слова Сийма немного обнадежили Хоботка. Он слегка пошевелил кончиком хобота и покосился краем глаза на папу, что тот скажет. Но папа лишь рассеянно стряхнул пепел в чашку с кофе. А мама раздраженно сказала:

— Сийм, долго ты будешь возиться? Ты еще даже носки не надел!

— Один носок я надел, — сказал Сийм.

— Надень и другой — и живо за стол! — поторопила его мама.

— Другого носка нет, — объявил Сийм.

— Где же он? — спросила мама.

— Я не знаю, — ответил Сийм.

— Но ведь он должен быть где-то тут, — воскликнула мама, подошла к Сийму, пошарила у него за спиной, посмотрела, не сидит ли он на носке, заглянула под кресло — носка нигде не было.

— Ведь я дала тебе два носка, — сказала мама.

— Два, — подтвердил Сийм.

— Где же второй носок?

— Потерялся.

— Но ведь ты не можешь идти в школу в одном носке!

— Отец, помоги ребенку найти носок, — сказала мама и полезла под стол.

Папа тоже полез под стол и сказал:

— Здесь носка нет.

Мама полезла под книжную полку. Папа тоже полез под книжную полку и сказал:

— Чего нет, того нет.

Сийм заглянул за часы, которые стояли на полке, и сказал:

— Здесь носка тоже нет.

— Это просто наваждение какое-то! — воскликнула мама и приподняла крышку радиолы.

Все бросились искать носок. На Хоботка никто не обращал внимания. Это было очень обидно.

Хоботок терпел-терпел, а потом как затрубил изо всей мочи:

— Я хочу идти в школу, как вы этого не понимаете!

Мама опустила крышку радиолы и сказала:

— А ты, Хоботок, вообще отправляйся в свою комнату, потому что ты нам сейчас мешаешь… Смотри, опять одеяло валяется на полу.

— Не пойду я в свою комнату, — затопал ногами Хоботок.

— Я вижу, ты хочешь посидеть в стенном шкафу, — сказала мама. — Всему есть предел!

Хоботок вздрогнул. Больше всего на свете он боялся стенного шкафа. Сами посудите, разве приятно лежать дни и недели напролет с неживыми игрушками? Никто не поболтает с тобой, никто даже не обидит.

Хоботок, оскорбленный до глубины души, вернулся в свою комнату. Но одеяло с полу он не поднял — назло всем. И то, что у Сийма на одной ноге было надето два носка, он тоже не сказал — назло всем.

Он лег в постель, хоботом к стене, и заныл:

— Ой, как грустно Хоботку, очень ему грустно оттого, что его прогнали…

2.

Когда захлопнулась входная дверь, сердце Хоботка пронзила такая боль, что он несколько раз перевернулся с боку на бок.

— Вот так они всегда делают, — сказал он самому себе. — Вечно уходят и оставляют меня одного.

Он хотел было немного поплакать, но тут заметил, что окно открыто, и передумал.

— Какой смысл плакать? Все равно этого никто не видит. Лучше отправлюсь-ка я вслед за Сиймом.

Это была прекрасная мысль!

В два счета он оказался на полу, придвинул табуретку к окну, залез на нее, оттуда — на подоконник, посмотрел вниз, зажмурился — ведь как-никак третий этаж — и прыгнул.