Хочешь, буду твоей

Ксюша не до конца поняла смысл его фразы, но ей было уже не до этого – она ликовала победу. Саша двигался в ней, так мощно, но еще достаточно медленно и невыносимо приятно. Ее дыхание перемешивалось со стонами, а глаза продолжали отвечать на его взгляд. Облизав свои губы, Ксюша привлекла к ним внимание, сразу же получая горячий поцелуй. Тут уже можно было расплавиться от игры и танца их языков и губ. Ее руки, наконец, смогли свободно коснуться его тела, ощутить под ладонями силу и твердость мышц, и как перекатываются они под бархатистой кожей при каждом его движении. Пока же она гладила его широкую, мускулистую спину, Саша коснулся ее шеи губами, смачивая поцелуй языком.

– Прости меня… – прошептала Ксюша, решив, что сейчас был самый удачный момент для этих слов.

– За что именно? – спросил Саша, не прекращая своих ритмичных толчков и щекоча влажную кожу горячим дыханием.

– За спор… – почти выдохнула она, закончив слово стоном.

– Оригинальный у тебя способ просить прощение. Только… я не расслышал.

Возвращаясь к ее глазам, Саша сделал более резкое и сильное движение, почти вбивая себя в нее.

– Прости… – прошептала она сквозь стоны.

– Не слышу, – повторил он, начиная уже двигаться в этом новом ритме.

Но Ксюша уже не находила сил, чтобы ответить. Ее с головой захлестнула волна наслаждения, приближая к такой желанной разрядке. И в то же время, она хотела, чтобы это все не прекращалось. Хотелось еще и большего, и Саша продолжал томить ее. И вот, когда она уже была почти готова отдаться экстазу, как он резко вышел из нее, оставляя следы своего удовольствия на ее животе…

Ксюша ахнула. Испытав жестокое разочарование, она удивленно захлопала на него глазами, когда внизу живота все нестерпимо ныло от нехватки его плоти и желаемого удовлетворения, которое она не успела получить.

– Не переживай, мы только начали. И я предупреждал, чтобы ты не обижалась.

– Ах ты…ты специально это сделал! Но я же попросила прощения!

Но в ответ на ее возмущение, Саша лишь тихо рассмеялся.

– Я не расслышал.

Тут Ксюша открыла рот, чтобы снова наорать на него, но крепкая рука, схватившая ее за подбородок, надавила пальцами на щеки, заставляя рот приоткрыться. После чего последовал поцелуй, жесткий и властный, но при этом самый приятный.

– И ты еще не заслужила свое прощение, – продолжил он.

– Что?!

Но Саша проигнорировал этот возмущенный вопль. Он слез с нее, взял штаны и вышел в коридор, только бросив через плечо:

– Я жду тебя в ванной.

Схватив рядом лежащую подушку, Ксюша накрыла ею свое лицо и гневно зарычала. Да как он посмел?! Еще никто так жестоко не поступал с ней! Она так жаждала секса с ним, а получила… непонятно что! Это даже не походило на хороший секс! Он просто… трахнул ее! Да, именно так он сделал, даже не позаботившись о том, чтобы и она получила разрядку своего бешеного желания. Хам! И еще сказал, что они только начали! Нет, она, конечно, далеко не против, но если он так всю ночь будет над ней издеваться, то она его покусает, совсем как эту подушку!

Глава 18

Зайдя в ванную, Саша включил теплую воду и встал под душ. Думать совсем не хотелось, вернее – думать о том, что именно он делает. Ксения своего добилась. И как он еще мог в этом сомневаться? Когда сквозь сон он почувствовал горячее касание влажных губ на своем члене, и эти губы принадлежали Ксении… и он еще оказался связан! Как она только додумалась и решилась на такое!? Да тут самообладание может покинуть любого. Ей даже не нужно было его связывать, потому что он бы все равно не смог уже оттолкнуть. Только, Саша не любил быть пассивным. В сексе он привык быть ведущим, что обязательно еще даст ей понять.

Девочка сама не знает, на что нарвалась. Хотя, вряд ли ей что-нибудь не понравится. Только не такой раскрепощенной и дерзкой, как Ксения. Он знал разных девушек, и попадались даже такие, кто с непониманием относились к его страсти, порой сопутствующей с долей грубости. Иногда приходилось быть аккуратным, не получая при этом истинного наслаждения. Но с Ксенией… он аккуратным не будет точно. Он зол на нее и обижен, и он безумно ее хочет! И таких эмоций он еще не испытывал ни к кому.