Хочешь мира…

К счастью, я помнил состав катализатора для изомеризации легкого бензина. Молекулы не длиннее пяти-шести атомов углерода в цепочке из линейных становились «разветвленными» и «раскидистыми», повышая этот бензин аж до девяносто третьего. Который вполне годился уже и легковых гоночных автомобилей, и для авиационных движков.

Но эти секреты я ни Рокфеллеру, ни Ротшильду, ни Нобилям не отдавал. Строилось моё предприятие, где работали наши сотрудники и наши безопасники. Пара попыток захвата оборудования привела к пожарам, еще с десяток отбили, и все прекратилось.

Потомки могут спросить меня: «Что ж ты бензин не этилировал? Не сумел тетраэтилсвинец сварить⁈ Или такой уж сторонник экологии⁈» Нет, сварил я его быстро, как и сколько добавлять в бензин тоже быстро разобрался. Но быстро начиналось освинцовывание движков. Эту проблему и в нашей реальности решали долго, и мне приходится возиться. Направление понятно, но… Пока что Рокфеллер и Ротшильды с Нобилями гоняются за моими секретами. Причём Рокфеллер из них — самый беспардонный.

Вот и пришлось нам «подставить» господина Бунзена. Вернее, сделать так, что Роберт сам подставился. Своею волею и охотою, хоть и не понимая степени риска.

На самом деле, к секретам нефтехимии, за которыми так страстно гонялись подчинённые Рокфеллера, он прикоснулся самым краешком. Но на вопросы типа «знаете ли вы?» — всегда многозначительно отвечал: «Зна-а-а-ю!» и тому подобное. Создавая у окружающих впечатление человека, допущенного к самым сокровенным секретам Воронцова. Именно он, благодаря действию чар Марьям и работал «ловушкой для бандитов Рокфеллера». Причём, стараясь убедить её, двадцатисемилетний Роберт, словно великий артист, убеждал прежде всего себя! И потому ему верили даже те, кто точно знал положение вещей!

Однако… Ловушка почему-то не сработала. То ли чутьё у людей Рокфеллера звериное, то ли собрали подробную информацию про нашего нефтехимика в Баку и Беломорске. И вычислили, что ничего стоящего он знать не может. Да, наверное, хватит тратить ресурсы, пора отправлять его домой, в Россию.

И тут сбоку выскочил очередной репортёр.

— Мистер Воронцов, почему вы поддерживаете Вильсона, а не Рузвельта? Он же прогрессист, как и вы.

— Это не я выбрал, кого поддерживать, а жена! Ещё год назад, во время гонки за пост губернатора! — отшутился я. — А я как джентльмен, стараюсь её не огорчать.

Репортёр послушно хохотнул, но продолжал настаивать на серьёзном ответе.

— А если серьёзно, то и у нас в России это не я поддерживаю Прогрессистскую партию, а она всячески пытается прилепиться ко мне. Поэтому я смотрю не на название партии, а на то, что она реально может дать стране. Мне кажется, что программа «Новая свобода» наиболее реалистична и перспективна в данный момент.

— И вас не останавливает даже то, что он — южанин⁈

Вот тут он меня зацепил, и я начал отвечать достаточно резко:

— Я считаю, что Гражданская страна — величайшее бедствие в истории Соединённых штатов. Выбрав мистера Вильсона, граждане покажут, что преодолели последствия этой трагедии. Надеюсь, они так и сделают.

— Юра, смотри! — вдруг раздался крик Семецкого.

Я глянул в ту сторону, куда он показывал, и обомлел. Четверка громил захватила нашу «приманку» прямо посреди толпы. Двое схватили его под руки и волокут куда-то вперёд, двое с дробовиками прикрывают, контролируя толпу. Сам Роберт семенит, куда тащат, явно ничего перед собой не видя. Похоже, в самом начале ему просто и без затей крепко заехали кулаком под дых.

Чёрт, что же делать⁈ Как назло, я сегодня взял только свой старый верный «сэйфети аутомэтик». На такой дистанции это — ни о чём. Генри и Семецкий при наганах, но… Тоже не решаются стрелять. Далековато до них, да и люди мечутся на линии огня.

И тут в дело вступила «секретарша».

Глава 19

г. Трентон, штат Нью Джерси, городской парк Кадваладер Парк, железнодорожный вокзал железной дороги Бельвидере — Делавэр, 30 июня 1912 года, воскресенье

Марьям было обидно. Семнадцатый день рождения — прекрасная дата, которую девушке хочется встречать в кругу друзей и поклонников. А она вынуждена не только таскаться за этим надутым индюком, но и не забывать лукаво поглядывать на него время от времени, задавать вопросы и внимательно выслушивать длинные и неизменно хвастливые ответы.

Наверное, именно из-за этой обиды она и пропустила удар. Ну, как удар? Её, не мудрствуя, пнули сзади в… хм… в область, что пониже спины… Удар немудрящий и оскорбительный, но когда тебя пинает мужик, весящий в два раза больше тебя, весьма эффективный и к тому же болезненный.