Хочешь выжить – стреляй первым

Привыкая смотреть на мир холодным и расчетливым взглядом, от которого в не меньшей степени, чем от специальных навыков, зависит твоя жизнь, непроизвольно начинаешь мыслить этими категориями и в мирные периоды своей жизни. «Мир сквозь прицел» постепенно меняет твои привычки, мировоззрение и характер. В один прекрасный день ты просто перестаешь меняться, стирая границу между «работой» и «домом». Начинаешь жить, как и там, сам в себе и для себя. Так случилось с моей прежней жизнью, правда, это я осознал только здесь, взглянув на себя со стороны. В этом времени мне пришлось меняться в обратную сторону, привыкать жить с людьми, в их обществе. Здесь это было проще сделать, хотя бы потому, что жизнь еще в этой совсем молодой Америке была дика, своенравна и жестока по сравнению с тысячелетними устоями Европы. Идя по жизненному пути в одиночку, умея решать свои проблемы сам, при этом, не боясь проливать как свою, так и чужую кровь, я по своей сути вполне подходил на роль первооткрывателя и основателя Америки. Опять же, в этом времени, мне все чаще приходилось заниматься производством и сбытом, торговлей и финансами, то есть тем, о чем я имел в прежней жизни только смутное понятие. Хотя в основе моей нынешней жизни, как и прежней, лежало насилие, но оно не стало основополагающим началом моего существования в прошлом. Как я подозревал, виной тому были дети, неожиданно вторгнувшиеся в мою жизнь. Сначала Тим, затем Луиза. Мне постоянно приходилось оглядываться на них, смирять свои порывы, учиться смотреть на мир их глазами. Под их воздействием я менялся, но это были не те изменения, которые полностью перекраивают психику человека. Нет. Как был, так я и остался бойцом специальной разведки, а ныне бандитом Джеком Дилэни, но во мне, похоже, пробудилось то, что я давно похоронил, – любовь к людям. Правда, пока к двум маленьким представителям человечества. К Тиму и Луизе.

Глядя на крепкую фигуру Тима, на его улыбающееся лицо, я чувствовал гордость за мальчика, показавшего себя на деле мужчиной. По привычке я попытался проанализировать свое чувство и неожиданно понял, то, что сейчас чувствую, может быть сравнимо с гордостью отца за своего сына.

Глава 10

Моррисон представлял тот тип закоренелого и расчетливого эгоиста, чьи эмоции и чувства были сосредоточены только на нем самом и на его удовольствиях. Уход от мормонов, переезд в Нью-Йорк и женитьба не изменили его сути. Он всегда брал, что хотел, невзирая на то, вещь это или человек. Вот и сейчас он хотел Джулию Картрайт. То, что она была невинна, возбуждало его еще больше. Сначала он думал склонить ее к близости, используя мужское обаяние, затем предложил деньги, от которых она с негодованием отказалась, и тогда Моррисон поклялся, что пойдет на все, лишь бы ее заполучить. В выборе средств и методов он никогда не был щепетилен. Убийства, шантаж, подкуп – именно этими методами он поднимался наверх, к власти и деньгам.

Все средства и методы хороши, лишь бы было хорошо мне, – подобная мысль вряд ли приходила ему в голову, но зато она хорошо отражала суть его натуры.

* * *

Я стоял перед зеркалом. Из него на меня смотрел крепкий, худощавый человек со спокойным загорелым лицом и карими глазами. Легкое пальто серого цвета, пошитое в одной из лучших мастерских города, облегало его широкие плечи и грудь без единой морщинки.

«Джек Льюис был недурен собой, – подумал я и подмигнул себе в зеркале. – Только вот, сколько ему лет, хотелось бы мне знать? Двадцать четыре или двадцать пять? Наверно, это странно выглядит, когда человек не знает, ни когда он родился, ни сколько ему лет, ни кто его родители».

Я достал из жилетного кармана часы. Стрелки показывали десять часов пять минут. Пора ехать.

– Тим! Ты собрался?!

На пороге моего кабинета показалась крепкая фигура мальчика. Он выглядел взволнованным и немножко сердитым. Нервно огладив лацканы своего нового сюртука, спросил:

– Мы уже идем? – а на лице его читалось: «Джек к ней хорошо относится, значит, я тоже должен к ней хорошо относиться. А если она мне не понравится? Что тогда?»

Он уже знал историю того, что со мной произошло, и как мне пришлось стать опекуном маленькой девочки, но детский страх, что она займет его место в моей жизни, заставлял его нервничать и сердиться. К тому же, как и я, он привык заботиться только о себе, а сейчас в его жизни появилась маленькая девочка, которая теперь будет ему вроде сестры. Мне не трудно было угадать смятение в его душе, потому что несколько месяцев тому назад, перед встречей с Луизой, сам чувствовал нечто подобное.