Хочешь жить - не рыпайся

— Вы думаете, дело только в этом?

— Не знаю. Мне не пятьдесят два года и на мою долю не выпало столько потрясений. Я не знаю, каково переживать такое, имея возможность опереться лишь на Конни Майзель. Может, я стал бы таким же, как он. В это легко поверить. Многие сдаются после куда меньших катаклизмов.

— Что вы о ней знаете? — спросил Дэйн.

— Как я понимаю, вы предлагаете сделку?

— Возможно.

— Я расскажу вам все, что мне известно, в обмен на встречу с вашей клиенткой.

Дэйн нахмурился.

— Откуда мне знать, есть ли у вас интересующие меня сведения?

— Вам придется рискнуть.

Раздумывал он долго, не меньше минуты.

— Когда вы хотите встретиться с миссис Эймс?

— Как насчет второй половины дня?

— Она не нуждается в рекламе.

— Рекламой я и не занимаюсь. Я пишу отчет о деятельности ее мужа. Если она хочет, чтобы я написал его объективно, она встретится со мной. Иначе мне придется добывать информацию окольными путями. Пользы от этого не будет. Во всяком случае, для нее.

Дэйн кивнул.

— Я сейчас приду, — он направился к телефонной будке.

Говорил не меньше пяти минут. И, похоже, нашел убедительные доводы.

— Она примет вас в половине четвертого, — сообщил он, вернувшись к столику. — Вы знаете, где она живет?

— Нет.

— Я нарисую вам карту. А вы тем временем расскажите все, что знаете о Конни Майзель.

И я рассказал все, что знал. Вернее, почти все. Пока я говорил, он рисовал на салфетке карту, время от времени вскидывая на меня холодные, умные, зеленые глаза, как бы спрашивая, а чего он, собственно, меня слушает. От этих взглядов мне хотелось говорить и говорить. И я подумал, что этому его научили в ФБР. Или в ЦРУ. Он по-прежнему выглядел, как банкир, осторожный и расчетливый, вызывая у меня ощущение того, что я обращаюсь к нему за ссудой, не имея на то никаких оснований. То есть слов у меня было много, а вот с залогом дело обстояло куда хуже.

Наконец, я замолчал. Он же продолжал рисовать. Не забыл даже стрелочку, острие которой указывало на север. Потом скривил губы, как банкир, решивший отказать ненадежному клиенту.

— Негусто, мистер Лукас.

— Во всяком случае, больше того, что у вас было.

— Вы в этом уверены? — у него приподнялась одна бровь. — Неужели вам известно то, чего не знаю я?

Он покачал головой.

— Мы уже уговорились, так что это неважно. Если вы узнаете что-нибудь интересное, приходите ко мне. Может, найдем, на что сменяться.

— У вас есть то, что интересует меня?

— Возможно, — ответил Дэйн. — Вполне возможно.

Я достал из бумажника пятерку, положил на стол.

— По крайней мере вы позволите мне заплатить за выпивку?

— Если вы настаиваете, — Дэйн протянул мне карту. Нарисовал он ее превосходно.

Стоило мне войти в дом, как Сара все поняла.

— О, да мы пили все утро, не так ли?

— И курили.

— Что случилось?

— Очень уж плохим выдалось утро.

— Что-нибудь еще?

— Мне пришлось услышать много лжи.

Она положила руку мне на плечо.

— Ребенок спит. Мы можем тихонько залезть в постель и ты мне все расскажешь.

— Ты думаешь, это лекарство излечивает все?

— А ты другого мнения?

— Пожалуй, что нет, — улыбнулся я.

И она ответила мне улыбкой.

— У нас есть время?

— Сейчас нет, но мы изыщем его ночью. А может, и вечером.

— Хорошо, раз с этим все ясно, как насчет ленча?

— Что ты предлагаешь?

— Что ты пил?

— «Мартини».

Сара кивнула.

— Сэндвичи с ореховым маслом и желе. Они всосут джин.

После сэндвичей, оказавшихся более чем кстати, я подошел к настенному телефону, снял трубку, посмотрел на часы. Двенадцать тридцать. В Лос-Анджелесе — половина десятого. Набрал код Лос-Анджелеса, 213, затем номер, названный мне утром Конни Майзель. Я повторил его про себе не один раз, так что ошибиться не мог: Крествью 4–8905. Тот самый номер, по которому она, по ее словам, звонила каждый день в три часа сорок пять минут, чтобы сказать матери, что она благополучно добралась до дому.

Раздалось привычное потрескивание, потом пошли звонки. На четвертом трубку взяли.

— У Стэйси, — мужской голос.

— Что у Стэйси? — переспросил я.

— Бар «У Стэйси», — ответили мне, — и, если тебя мучит жажда, приятель, мы открываемся в десять часов.

— Давно у вас этот номер?

— С тех пор, как я открыл это заведение двадцать лет тому назад. Тебе просто не с кем поговорить, приятель, или все-таки что-то нужно?

— Вы — Стэйси?

— Я Стэйси.

— Мне просто не с кем поговорить, — и я повесил трубку.

Глава 15

Карта, нарисованная Дэйном, вывела меня на автостраду 50. Я миновал Аннаполис, проехал по мосту Чезапик-Бэй и проследовал на юг к Иэстону. В Иэстоне я свернул на Шоссе 33, ведущее на запад и теперь ехал по узкой полоске земли, вдающейся в бухту. Я находился в округе Толбот, лидирующем в штате Мэриленд по числу миллионеров на тысячу проживающих в нем людей. И это в Мэриленде, который буквально кишит миллионерами.

Вновь поворот, теперь на извилистую дорогу, уходящую к воде. Поместья, расположенные вдоль дороги, сплошь имели названия, некоторые даже оригинальные, вроде «Причуда старушки» или «Почему нет»?