Хочешь Жить - Стреляй Первым

— Взгляд мутный. Лицо бледное. Диагноз: сотрясение мозга, — я изложил вывод с безапелляционным видом, знающего свое дело, доктора: — Хорошо, мы пришлем кэб. Кэбмен отвезет его домой, где любимая женушка уложит его в кроватку. А его милые дочки…

— Вы… вы…! — она хотела сказать мне что-то резкое, но сдержалась, после чего продолжила более спокойным, но весьма холодным, тоном. — Надеюсь, мистер Дилэни вашего благородства хватит на то, чтобы сдержать обещание и прислать кэб?

Только я открыл рот для достойного ответа на столь язвительное замечание, как звонкий детский голосок ответил за меня: — Конечно, миссис Картрайт. Вы не думайте плохого о нем. Джек хороший. Он все сделает.

После чего мне только и осталось, что откланяться. Выйдя из парка и подойдя к краю мостовой, я подозвал кэб, после чего объяснил кучеру ситуацию и показал направление. Затем взял Луизу за руку, и мы начали идти, но очень медленно, так как девочка не отрывала глаз от парка. Вдруг она резко остановилась. Мне поневоле пришлось тоже остановиться и повернуть голову в том же направлении.

— Вон, смотри, они уже выходят. Кэбмен положил его руку себе на плечо и поддерживает мистера Моррисона. Джек, ты не слишком сильно его ударил? — при этом она посмотрела на меня. Я виновато ей улыбнулся в ответ. После чего она снова повернулась к медленно бредущей парочке. — А миссис Картрайт несет за ним шляпу и трость. Джек, а почему ты не помог ему?

— Он плохой, — я сделал попытку подладиться к ее детским понятиям.

— Плохие люди, так учит Господь, тоже нуждаются в человеческой доброте. Только познав добро, они могут исправиться. К тому же если бы ты ему помог, миссис Картрайт пошла с нами. А почему вы как-то странно разговаривали?

— Странно? Может быть, — я усмехнулся наивности ребенка.

Все же слова Луизы как-то странно царапнули меня по душе. Странно разговаривали! Ну, конечно! Вдруг я понял, почему так с ней разговаривал. Она мне понравилась, и я, чтобы привлечь к себе внимание, заговорил с ней на языке двадцать первого века, более свободно и раскованно, чем принято, совершенно забыв о разнице между нами в сто сорок лет. Забыл, что она по-другому воспитана, что смотрит на мир другими глазами, иначе, чем я.

Мы проследили за ними вплоть до того момента, как кэбмен с натугой загрузил Моррисона в экипаж. Луиза, дождавшись брошенного в нашу сторону взгляда миссис Картрайт, помахала ей рукой. Та, махнув ей в ответ, резко повернулась и пошла в противоположную от нас сторону.

"В свое время мне умный человек сказал так: наши представления о людях исходят из нас самих. Из наших страхов, надежд, мечтаний и только на тридцать процентов из реальности. Интересно насколько может быть это выражение справедливым к пониманию мужчины женщины… в особенности к красивой и… изящной?".

Последнее соображение было вызвано точеной фигуркой удаляющейся девушки, которую не могло скрыть даже легкое осеннее пальто

ГЛАВА 9

Вся власть города, как политическая, так и городская были насквозь продажны. Чиновники всех рангов крали из федеральной казны и бюджета штата и города. Брали огромные взятки за подряды на строительство, выделение земли, запуск новых транспортных линий, уборку улиц. Не было статьи в городском бюджете, которая бы не приносила бы дохода тем, кто управлял Нью-Йорком. Во главе всех крупных махинаций и сделок стоял Уильям Марси Твид, сенатор и лидер Демократической партии в Нью-Йорке. Переполнившим чашу терпения делом, на котором Твид "погорел", стало финансируемое из казначейства штата строительство суда округа Нью-Йорк на Чамберс-стрит, 52. Возведение здания суда обошлось налогоплательщикам в двенадцать миллионов долларов. Чтобы представить себе масштаб воровства во время строительства, нужно вспомнить, что как раз в это время, в 1867 году, Российская империя продала Аляску всего за 7 миллионов долларов, то есть почти в два раза дешевле, чем стоило казначейству штата одно трёхэтажное здание.

* * *