Хочу быть твоей

– Очень хорошо, – наконец сказала она. – Я приму то, что ты сказал. Другого выхода вообще‑то нет. Но я хочу тебя попросить, ради Софии, не покидай пока Каллос. Только вчера у нее был день рождения, и она была счастлива, когда ты провел его с ней. Ради Софии, останься! Я буду оставлять вас вдвоем. Но только… – Голос ее сорвался, и Ангелос закрыл глаза, содрогнувшись от боли. – Не уезжай. Пожалуйста.

Прошло несколько томительных минут, прежде чем Ангелос смог взять себя в руки.

– Хорошо, – сказал он бесцветным голосом. – Мне нужно вернуться в Афины, но я останусь еще на несколько дней. Ради Софии.

– Спасибо, – тихо сказала Талия, и затем он услышал, как дверь кабинета открылась и тихо щелкнула, когда она вышла из комнаты.

* * *

Она была так глупа. Медленно Талия поднялась наверх и закрылась в своей комнате. И только сейчас она поняла, как много она раскрыла ему и как страшно унизила себя. Она была невероятно глупа! Разве можно было думать, что Ангелос любит ее, и требовать от него, чтобы он позволил развиться их хрупким отношениям, когда он явно не был заинтересован в этом. «Я думаю, мы нравимся друг другу». Она вела себя так, будто была ученицей седьмого класса!

Прислонившись к двери, она медленно сползла на пол, обхватив руками голову. «Какая ты дура, Талия!» Впервые ты почувствовала жизнь и любовь – и так глупо повела себя. По крайней мере, теперь она стала умнее. В следующий раз, если он вообще будет, она не станет никого умолять. Она дождется мужчину, который покажет ей, что он хочет больше чем просто поцелуй, каким бы потрясающим он ни был.

Талия услышала, как София спустилась на кухню завтракать, и услышала тихое приветствие Ангелоса, когда он вышел из кабинета. По крайней мере, он сказал, что останется. И если через несколько недель, когда ей надо будет уезжать с Каллоса, отношения между отцом и дочерью станут крепче, она будет счастлива.

Почти.

День тянулся медленно, и Талия надеялась и вместе с тем боялась увидеть Ангелоса. Он закрылся в кабинете, а после ланча они с Софией пошли плавать. Они плескались в воде, наслаждаясь морем и солнцем, и шутили на странной смеси английского и греческого.

– София, – спросила Талия, когда они лежали на пляже, с высохшей на коже солью, – тебе нравится бывать на Наксосе?

София повернулась к ней, удивленно взглянув на нее.

– Ne…

– Может быть, ты хочешь ходить там в школу? Я видела школу в Хоре. Это не так далеко на лодке, а у тебя были бы друзья, кроме нас, скучных взрослых…

София нахмурилась, пытаясь понять слова, и Талия ей помогла.

– Школа, – сказала она. – В Хоре?

Лицо Софии просияло, но тут же девочка сникла, покачав головой.

– Папа нет, – сказала она.

– Папа не разрешит тебе?

– Он не… хочет. – София пожала плечами, и Талия понимающе кивнула.

– Ты думаешь, отец твой не хочет, чтобы ты ходила в школу в Хоре, – подытожила Талия, и после паузы София притронулась к своей изуродованной щеке, печально взглянув на Талию широко раскрытыми глазами. – Из‑за этого? – с ужасом воскликнула Талия. – София, нет. Твой папа совсем не думает об этом.

Но София просто покачала головой, отвернувшись в сторону.

Оставшийся день Талия думала об этом разговоре, и после бессонной ночи она решила еще раз поговорить с Ангелосом. Она знала, что он будет недоволен ее вмешательством, но больше всего она боялась причинить ему боль. Ведь если она скажет ему, что София думает, будто он прячет ее на острове из‑за шрама, он страшно обидится. Но он должен понять, как его поведение влияет на его дочь.

Только через три дня у нее появилась возможность поговорить с ним наедине. Ангелос уехал в Афины на один день. Мария сказала, что он вернется быстро, и это успокоило Талию, потому что она боялась, что он уедет на несколько недель.

Когда вернулся, он отправился гулять с Софией, и Талия постаралась не мешать им. Она наблюдала из окна, как они строили на пляже замок из песка, и это была такая странная конструкция, что Талия улыбнулась. Но сердце ее болезненно сжималось от горечи. Ей хотелось быть вместе с ними. И ей хотелось, чтобы Ангелос тоже этого хотел, но она знала, что он не хочет.

Наконец, на следующее утро, когда София была на уроках, Талия, набравшись смелости, пришла в кабинет к Ангелосу.

Губы его сжались, а взгляд стал жестким, когда она ступила в его уединенное убежище, стараясь не показать своего страха.

– В чем дело? – спросил он. – Надеюсь, с Софией все хорошо?

– На самом деле есть проблемы, – сказала Талия, закрыв за собой дверь.

Ангелос выпрямился в кресле.

– Что ты имеешь в виду?

– Я разговаривала с ней несколько дней назад, и она сказала мне нечто, о чем ты должен знать.

– Что конкретно?

– Я спросила ее, хочет ли она ходить в школу в Наксосе…

– Зачем? – Голос его был громовым, и Талия задрожала. – Ты не имела права…

– Я хотела знать, задумывалась ли она об этом, – упрямо ответила Талия, вскинув подбородок. – Ей понравилась поездка в Наксос, и мне показалось разумным задать ей этот вопрос…

– Ты знаешь, почему она не хочет ходить в школу, – со злостью сказал Ангелос.

– Да, я знаю, – согласилась Талия. – А ты?